Вероника распахнула двери, включила свет…
– А вот и мой убогий уголок, – сказала она. – Живу я здесь одна: своего мужа я прогнала, детей не нажила, так что милости прошу к нашему шалашу!
Войдя, Семен осмотрелся. Вероникин убогий уголок был ничего себе – уютный, чистый, обставленный стильной мебелью. А главное, никакого мужского присутствия в квартире не ощущалось и впрямь: любой нормальный мужчина, войдя впервые в чужую квартиру, может со стопроцентной уверенностью определить, пахнет или не пахнет мужским духом в этой квартире. В Вероникиной квартире никаким мужским духом не пахло.
– Ну что, осмотрелся? – спросила Вероника, выходя то ли из другой комнаты, то ли из ванной. Она уже успела переодеться: на ней был облегающий, из струящейся ткани халатик с серебряными пуговицами, которые Семену вдруг до чесотки в руках захотелось расстегнуть – немедля и несмотря ни на что…
– Осмотрелся, – сказал Семен, невольно пряча руки за спину.
– Может, для начала выпьем вина? – с открытой, лукавой и все понимающей улыбкой спросила Вероника. – Или?…
– Или! – решительно сказал Семен, не в силах более сдерживать свои руки…
…Ну, а далее было то, что было. Следующим днем была суббота, а, значит, выходной. Умаявшись за ночь, Вероника и Семен проспали до десяти часов утра. Первым проснулся Семен: опершись на локоть, он долго и с нежностью смотрел на спящую Веронику. В конце концов, этот его пристальный взгляд ее и разбудил.
– Что? – спросила она, потягиваясь. – Почему ты так на меня смотришь?
– Любуюсь, – усмехаясь, ответил Семен.
– Да ну тебя! – отмахнулась Вероника. – Я с утра всегда такая страшная… растрепанная! Особенно после… – она не договорила и с лукавой усмешкой взглянула на Семена: мол, понимай сам, после чего я бываю с утра такая страшная и растрепанная.
– Ты – прелесть! – искренне ответил Семен.
– Я – прелесть! – захохотала Вероника, в восторге болтая ногами. – Потому что – я тебя прельстила! Я тебя соблазнила – разве это не так?…
В то утро у них было еще целых двадцать пять минут любви. Потом они пили на кухне кофе, а затем Семен стал собираться домой. Вероника, одетая во вчерашний халатик со струящейся ткани с серебряными пуговицами, молча наблюдала, как он собирается.
– Дети дома одни… – сказал Семен, обнимая на прощанье Веронику. – Так что хочешь не хочешь, а надо идти.
– Зачем ты оправдываешься? – спросила Вероника. – Разве я прошу тебя остаться? Я понимаю – дети. Дети – это хорошо. Это значит, что ты на свете не один…
– Мы еще встретимся? – спросил Семен.
– Ты этого и впрямь хочешь? – помолчав, спросила Вероника.
– Я – хочу! – твердо сказал Семен. – А ты?
– Не знаю… – ответила Вероника. – Пока – не знаю. Мне надо подумать…
– Что, имеются другие варианты? – не удержавшись, спросил Семен.
– Ну вот, – усмехнулась