дверного замка. Моего замка.
Глава 5
– А мой папа может на руках стоять!
– А мой, а мой – гирю сто раз поднимает!
– А мой знает немецкий!
– А мой – английский!
– А у моего самая классная машина!
– А мой…
– А мой…
Он остановился, заслушался, невольно стал размышлять, что бы в их возрасте ответил он.
Его папа был простой «инженер Караваев», который ничего такого не мог, разве что считал очень быстро и всегда правильно, да еще подолгу чертил «трешки» (так их называет мама), а папа говорил: «чертежи» и «так надо».
А еще в доме было много книг: «Незнайка», «Буратино», «Винни-Пух», «Следопыт», «Три мушкетера». Читать он научился рано и уже с первого класса глотал буквально все, что удавалось достать – купить или обменять, – периодику, классику, приключения, мемуары.
В пятом классе он увлекся книгами про разведчиков и суперменов. Конечно же, он хотел быть похожим на них. Даже в секцию по дзюдо записался. И, хотя бицепсы Сталлоне так и остались недосягаемыми по объему, он упорно продолжал качаться и тренировать силу воли.
Учился он хорошо, даже можно сказать, отлично. «Весь в отца», – частенько говорила мать, причем так, чтобы эти слова слышал и сам «инженер Караваев». Тот делал вид, что не замечает комплимент, а сам начинал светиться изнутри, так ему это нравилось. Сначала мальчик не замечал, но потом стал улавливать, что мать, отпуская в его адрес очередную похвалу, думает как будто о чем-то своем, далеком и нездешнем. И уж точно – не об «инженере Караваеве». И это вместо того, чтобы одарить мужа благодарным взглядом.
Это тревожило парня, он подсознательно понимал, что наблюдает тайну, познать которую ему пока не дано. Одновременно с этим его отношение к отцу, вечно занятому своими делами и не уделяющему сыну отдельного внимания, становилось прохладным и настороженным, причем с каждым днем все больше и больше. Он видел – нет, скорее чувствовал, что родителей разделяет какая-то невидимая грань, пройти сквозь которую им очень сложно да и, похоже, не очень-то хочется.
Мальчик интуитивно вставал на сторону матери, хотя причин не уважать и не любить отца у него не было. Разве только за то, что он не такой деловой, как некоторые их знакомые. Да, он не может спекулировать, прикрываясь вывеской «Предприниматель», у него нет могучего торса и белозубой улыбки, как у того же Сталлоне, он неспособен обеспечить семью современными материальными благами, о которых постоянно твердят по телевизору и в школе… Но он – его отец, одно только это должно служить основанием для доброго к нему отношения. Родителей ведь не выбирают.
Мать вела хозяйство, иногда подрабатывала репетитором по русскому языку, внося, по мере возможности, свой скромный вклад в семейный бюджет. Первые годы после рождения сына она еще числилась в какой-то научной конторе. Но постепенно работы там становилось все меньше и меньше, денег практически не платили, и ей пришлось уйти. Вся надежда была теперь