друзей и сверстников имя Нурсултан произносили в непринужденной и упрощенной форме – Султан.
Семья Абиша Назарбаева. 1956 г.
В другой своей книге о Назарбаеве под названием «Первый» М. Б. Касымбеков (кстати, он известный ученый, еще в советское время работал на руководящей должности в аппарате ЦК Компартии Казахстана, автор многих книг о президенте Н. А. Назарбаеве) приводит эксклюзивное интервью с Назарбаевым, где спрашивает, какого он мнения о своем имени.
Нурсултан Абишевич ответил: ни среди известных ему предков, близких и дальних родственников, ни среди людей, живших во всей округе, никогда не было человека с таким именем. Не было их и среди сверстников в школе, и среди товарищей по работе. Ему известны только два исключения: редкое имя Нурсултан носили поэт Алимкулов да один полковник полиции из Караганды.
Сейчас, конечно, положение изменилось. Имя Нурсултан в Казахстане, да и не только там, пользуется большой популярностью. Назарбаев объясняет: «Народ наш верит в поверья и приметы. Вот и когда дают человеку имя, по традиции вкладывают в это магическое значение. К слову, большинство казахских имен оканчиваются на «бай», «бек» или «кул». Бывает и так, что невинным младенцам дают заведомо некрасивые и уничижительные имена, образованные от слов вроде «раб», «портянка», «подошва». Нередко это происходит в семьях, где прежде умирали дети, – «плохие» имена дают новорожденным в надежде на то, что гнев Божий обойдет их стороной и они непременно выживут».
Еще одна диковинка для русского менталитета: «Широко распространенный в народе обычай символического усыновления внуков придал мальчику иерархический статус младшего брата своего отца, в силу чего во внутрисемейном общении Султан называл бабушку апа (мать), отца Абиша – ага (старший брат), а свою родную мать Альжан – женеше (жена старшего брата)».
Признаться, я тоже не знал этого обычая, описанного профессором М. Б. Касымбековым, хотя в Казахстане бывал не раз.
Впервые мне пришлось посетить эту республику еще в советские времена. Однажды в подмосковном санатории, придя в библиотеку, наткнулся на четыре тома в одинаковых выцветших переплетах. Они стояли на самой нижней полке, среди таких же зачитанных книг, отслуживших отведенное им время.
Взглянул на имя автора, на название. Отвернул шмуцтитул. Красивая виньетка с надписью «Декада казахского искусства и литературы в Москве». Год издания – 1958-й.
Теплая волна нахлынула на меня. Дохнуло чем-то родным, близким. Таким обычно бывает лишь запах деревенского детства. В пятьдесят восьмом я учился в седьмом классе сельской школы в Белоруссии. Мне, мальчишке из края дремучих лесов, удивительно интересно было читать о жизни в бескрайних степных просторах, об истории и обычаях незнакомого народа, о его гордости и славе – великом Абае. О романе Мухтара Ауэзова тогда говорил весь Советский Союз. Не обошли талантливые произведения классика казахской литературы и моей малой родины.
И