Цэ… Определенно, могли быть.
Дааа, дааа, пройдут каких-то четыре года в наших бесконечных посиделках (Открытый Дом – это же Главная Идея жизни Олафа, он с ней носился с самого начала, мечтал, чтоб у него все толклись на кухне, в гостиной, курили на лестнице и имели возможность заходить к нему хоть днем, хоть ночью. Надо сказать, что все примерно так и поступают).
Пронесутся частые понедельники, среды, редкие пятницы и субботы, полугодовые зимы, двухнедельные весны. Как будет «лето» во множественном числе, загадка – многие лета? И еще унылые поры – осени, тоже не фонтан получилось.
У нас с Олафом – ооооо, чего только не произойдет, вот атомной войны разве что пока не было, даже странно.
Да и других тоже. Чего уж там.
У Цэ – там тоже все непросто. У самого Цэ появится Двойная Жизнь помимо брака. У жены Цэ появится Двойная Жизнь помимо брака. И все так и произойдет.
А тогда мы еще сидели и пили у нас на Алексея еще Толстого, на квадратной кухне с клетчатыми стенами, клетка синяя, клетка зеленая, клетка желтая, в каждой клетке по тюльпану, восторг, и пришел Холи Драйвер. Они друг друга называли со Снежаной Константиновной «кисуля», было забавно.
Холи Драйвер стал тоже пить, был конец августа, очень жарко, до Набережной пять минут ходу, собрались и пошли на Дикий Пляж с тем, чтобы встречать закат или рассвет, в общем, за чем-то таким. Кто-то сгонял за пивом еще, сидели на теплых камнях. Душевно беседовали.
Кому-то пришла в голову удачная мысль искупаться, вода обещала временное отдохновение от жары, какую-то даже иллюзию обновления, идею стали горячо обсуждать – никаких купальников, конечно же, ни у кого не было.
В ходе оживленного конструктивного разговора (Снежана Константиновна грубовато заявила, что она голой купаться не полезет при таком количестве взволнованных зрителей) Холи Драйвер что-то пробубнил типа: а я буду, буду, разденусь и нырну, если Верка тоже пойдет, – а я сразу не возражала – честно, не вижу ничего плохого.
И все разделись, кроме Снежаны Константиновны, и все купались, ничего сексуального, разумеется, зато весело.
Выбравшись из воды, заметила, что Снежана Константиновна ушла. «А куда ты делась-то, – стала ей звонить. – Иди нафиг, я уже сплю», – ответила она приветливо.
Я и внимания особого не обратила. Если честно. Спит и спит. Нафиг так нафиг.
Через несколько лет Снежана Константиновна спокойно скажет, что такого пренебрежительного обращения с собой она простить не смогла, в тот же вечер дала себе страшную клятву отомстить и буквально вынашивала в пышной груди стратегические планы. Носила, грела, хранила, как золотое яичко: цыпленок давно сдох, но выкинуть было жалко.
Надо же понимать, что вот я смотрю в окно и страдаю. Крашу ресницы и печалюсь. Мою посуду и начинаю рыдать. Да. И это очень хорошо, и правильно, и нужно. Это и называется у человечества: отношения (сложные).
Зато я обхожу какую-нибудь гребаную лужу по кирпичам и внезапно делаюсь счастлива. Верчусь на стуле, складывая слова в нормальную