из Шампани, потанцевала с мальчиком (завтра нужно позвонить по телефону, который он написал на салфетке), и, когда проспавшийся в углу ресторана, прямо под барабаном родственник сестриного мужа распахнул мутные, как воды Терека, глаза и воскликнул «горько», она посмотрела на часы.
Боже! Отец приедет из Надыма – будет разговор...
Уйти она решила, не попрощавшись – уж очень счастливо было лицо сестры, танцевавшей с мужем. Домой! Бегом в гардероб – и домой!
О, этот холод... Утром было под тридцать, днем – тридцать один. Она сама видела термометр за окном кухни. Сейчас, наверное, под сорок. Нужно было надеть рейтузы, мама была права.
От ресторана до дома – две остановки на автобусе. Но сейчас автобуса не дождешься – в такой мороз по дорогам ездят только такси. Опять незадача – садиться в полночь в чужую машину не очень хочется. Хоть в этом маму послушать...
И она посеменила через лесопарк Жулебина, думая только о том, как побыстрее добраться до дома. В сумочке уже дважды трезвонила трубка – это, конечно, мама. Сейчас будет большой шум прямо в прихожей.
И вдруг лес перевернулся. Больно ударившись головой о натоптанную тропинку, она попыталась встать на ноги. Но кто-то сильно ударил ее ногой в грудь, и она опрокинулась, как кукла, на спину.
Кричать! Что есть сил!
И в этот момент что-то холодное, нестерпимо ледяное вошло ей в грудь. «Сосулька?» – думала она, теряя силы.
А потом был второй удар, оборвавший для нее все в этом мире.
Что было дальше, Сабрина не знала...
– Не надейся, что на этот раз отец ничего не узнает! Завтра он придет с работы и узнает, как его дочь проживает дни подготовки к экзаменам! Ты слышишь меня? Ты слышишь?!
На этот раз убийце пришлось звонить дважды. И только тогда мать назвала девочку по имени.
– Сабрина, твои детские выходки совершенно неуместны...
– Это не ваша дочь, – отчетливо произнес незнакомый женщине голос.
– Витя?
– И не Витя.
– Тогда... кто?..
– Витин ангел-хранитель.
Распечатки коротких телефонных разговоров, их точные копии в допросах матерей, еще до изъятия кассет из приемников телефонных аппаратов, допросы тех, чью жизнь «спас» убийца. И фотографии, фотографии, фотографии... Снимки форматом 9ґ12 и 10ґ15, раскрывающие таинство того, как это «спасение» осуществлялось.
К окончанию седьмого дня работы он вошел в приемную Смагина с папкой для докладов в руке.
Смагин принял его как обычно. Как принимал одного Кряжина – придвинул к месту за длинным столом, выбранному Кряжиным, пепельницу и сам нажал на чайнике кнопку. Тот сразу же зашумел, что свидетельствовало о том, что Смагин даже более чем приветлив. Чаепитие он закончил только что, но из-за Кряжина готов выпить еще.
Устав от монотонных дней последней недели, когда он только и делал, что читал, помечал и размышлял, советник был не так приветлив, как его начальник. И вид его, невозмутимо-равнодушный, словно говорил: «Чуть не умер от скуки, но сделал все, о чем просили». Смагин ожидал, что из папки появится дюжина листов с привычной взгляду «шапкой» на листе титульном: