вечера этой тележки не видел…
– На самом деле… – начала Кассандра.
– Я тоже не знаю, где тележка, – твердо сказал Джонни.
– Нам бы очень помогло, если бы мы смогли ее осмотреть, – сказала мисс Куропатридж. – Уму непостижимо, что они только с собой таскают. Когда я работала в Болтоне, там был один старик, который подбирал каждую…
– Мы на автобус опаздываем, – вмешалась Кассандра. – Извините, но ничем не можем вам помочь, мисс Куропатридж. Идем, Джонни.
И она потащила его прочь из больницы.
– Ты же говорил, что тележка у тебя, – сказала она, когда они очутились на улице.
– Да, но не понимаю, зачем забирать ее у миссис Тахион, копаться там. Тебе бы понравилось, чтобы кто-то совал нос в твои личные вещи?
– Мама говорит, миссис Тахион была замужем за летчиком, во время Второй мировой он не вернулся с задания, и с тех пор она малость не в себе.
– А мой дедушка говорит, что, когда он был подростком, они с дружками частенько опрокидывали ее тележку. Говорит, просто чтобы послушать, как старуха ругается.
Кассандра замедлила шаг.
– Что? Сколько лет твоему дедушке?
– Не знаю. Лет шестьдесят пять или около того.
– А сколько, по-твоему, миссис Тахион?
– Из-за морщин и не разобрать. Шестьдесят?
– Тебе это странным не кажется?
– Что?
– Ты что, совсем тупой? Она же моложе твоего дедушки!
– Э… ну, может, во времена его детства была другая миссис Тахион.
– Не очень-то вероятное совпадение, правда?
– Так ты хочешь сказать, что ей сто лет?
– Конечно нет! Этому должно быть рациональное объяснение. Как у твоего дедушки с памятью?
– Гм. Ну, то, что видел по телику, он хорошо помнит. Сидишь себе, смотришь ящик, а дед вдруг: «Э, да это же… ну, вон тот в костюме… он играл полицейского в этом, как его… ну, там еще такой кудрявый тип был… года два назад, помнишь?» А если я что-нибудь покупаю, он всегда говорит, что во времена его молодости эту штуку можно было купить за шесть пенсов и еще и сдача бы оставалась.
– Все дедушки так говорят, – наставительным тоном заявила Кассандра.
– Ну, извини.
– Ты заглядывал в мешки?
– Нет, но… там всякий странный хлам, в этой тележке.
– В смысле?
– Ну… там были банки с пикулями.
– Что в этом странного? Все старичье любит пикули.
– Да, но эти… они как бы одновременно и старые, и нет. И рыба с картошкой, завернутые в газету.
– И что?
– Ну, в наше время уже никто не заворачивает жареную рыбу в газету. Я развернул ее, потому что думал отдать коту, и увидел, что газета…
Джонни умолк.
Что он мог сказать? Что первая полоса этой газеты была ему отлично знакома? Он знал ее до последнего слова. Точно такую же передовицу он нашел в библиотеке, в виде микрофильма, и библиотекарь тогда распечатала ему копию, потому что он писал реферат по истории. Раньше он видел эту газету только на микропленке и на распечатке, а теперь она лежала перед ним,