41-м и этим?
– Знаешь, поначалу и незаметно было, а потом я стал даты сличать. Минск немцы взяли 28 июня…
– В прошлой жизни?
– Ну да. А в этой лишь 2 июля. Чуешь разницу?
– Не слабо…
– Пять дней, Наум! Представляешь, сколько мы «лишних», так сказать, немцев положили? А сколько своих успели вывести из окружения? Техники сколько спасли? Орудий? Но настоящий праздник случился, когда наши оставили Киев. Полмиллиона красноармейцев тогда уцелело или не угодило в плен, как тогда, в иной реальности, которая для меня самого как сон уже, как память о прочитанной книге. И Вяземского котла не случилось, а Балтфлот, который всю ту войну простоял в Кронштадте, в эту воевал. Еще 18 июня Кузнецов послал все подводные лодки дежурить у Мемеля, Данцига, Киля. 22-го наш подплав немало немецких лоханок на дно пустил!
Судоплатов не рассказал другу о том, к примеру, как «подсказал» геологам искать алмазы в Якутии и нефть на озере Самотлор. Да и чем тут хвалиться? Сам он, что ли, открыл сии богатства недр?
Но будет славно, если сибирская нефть пойдет по трубам на двадцать лет раньше, чем тогда…
Павел усмехнулся. В одной из повестей братьев Стругацких он вычитал рассказ о гигантской флюктуации – человеке, вокруг которого случались невероятные явления.
Вот и он превратился в такую гигантскую флюктуацию. Разве что события, кругами расходившиеся от него, вполне себе возможны.
– Спасибо, Павлуша, – серьезно сказал Наум. – Полегчало мне. Когда смотришь вокруг и кажется тебе, что хуже быть не может, а потом узнаешь, как оно могло быть… И было бы, не воскресни ты! Или как это назвать… Да неважно! Эмме ты ничего не рассказывал?
– Нет, – покачал головой Павел. – Думаю, и не стоит. Зачем зря травмировать женщину?
– Мужчину, значит, травмировать можно! – ухмыльнулся Наум.
– Переживешь, – буркнул Судоплатов.
Две недели спустя Демьянов вышел в эфир и передал немцам первое сообщение:
«Rzd. Сбросили вместо Пушкино в районе Рыбинск, оттуда с трудом добрался 30. Ваши указания о работе переданы руководству. Никого сейчас не присылайте, ибо контроль всюду усилен. Слушайте меня между 15 и 20 этого месяца. And»[5]
Из воспоминаний П. А. Судоплатова:
«Следует отметить, что операция «Монастырь» с участием «Гейне» – «Макса» была задумана как чисто контрразведывательная. Действительно, когда он вернулся в Москву в 1942 году в качестве резидента немецкой разведки, мы при его помощи захватили более 50 агентов противника. Однако позднее операция приняла характер стратегической дезинформационной радиоигры.
Помимо операции «Монастырь», наша служба во время войны вела примерно восемьдесят радиоигр дезинформационного характера с абвером и гестапо.
В 1942–1943 годах нам окончательно удалось захватить инициативу в радиоиграх с немецкой разведкой. Обусловлено это было тем, что мы внедрили надежных агентов в абверовские школы диверсантов-разведчиков, которые находились под