место. Понятно, что с такой тату попадать во взрослую зону для Вострикова было бы крайне нежелательно. И он помнил об этом всякий раз, когда воровал банки с соленьями из погребов запасливых граждан. А за своих «сизарей» уже на воле он получил прозвище «Миротворец». Постепенно первое прозвище и второе объединились. Поэтому если где-то речь шла о «Дохлом миротворце», то всем бичам в округе становилось ясно, что кто-то интересуется Востриковым. Но все же чаще его называли Дохлым, потому что так короче и вернее.
Есть он хотел всегда, независимо от того, когда принимал пищу в последний раз. Голод мучил его и перед обедом в знакомой с детства лесополосе и после. Голод терзал его даже тогда, когда он, уже не в силах есть похищенные соленые помидоры с хлебом, найденным на помойке, вставал с листвы и отряхивался. Он съедал в два, а то и в три раза больше, чем «бичующие» по соседству бродяги, но никак не мог насытиться. Голодная травма детства горела во взрослом человеке с неистовой силой. Кражами он занимался исключительно для того, чтобы приобрести на вырученное съестных припасов. Лучше, если в качестве предмета кражи выступали непосредственно съестные припасы.
Самым любимым и доступным способом присвоения чужого имущества были кражи из погребов. В «побирушке» Вострикова, среди запасной пары грязных и рваных носков, пластиковой бутылки с водой и прочего скарба, всегда находилась небольшая пила по металлу. Востриков приходил в ужас от перспективы голодной смерти, когда пила с треском ломалась и приходилось искать новое для нее полотно. Объектом своих преступных деяний бомж выбирал погреба, расположенные рядом с железнодорожными путями. Их здесь были сотни, и не приходилось ломать голову – есть там, в темном холоде что-то, что можно съесть, или нет. Тут не ошибешься. Замок новый, погреб недавно открывали, погреб «действующий» – вот и все признаки того, что внутри скрывается целый гастроном. Выбрав нужный погребок, Дохлый принимал возле него положение «для стрельбы лежа» и ждал приближающегося поезда. В лесу очень хорошо слышны различные звуки, а когда в лесу сотни погребов, то на звук распиливаемого металла может прибежать либо любой из хозяев, либо – все сразу. Сомнений в том, что Миротворец сразу после этого станет Дохлым, у самого Вострикова не было. В голодной стране за кровно выращенный и собранный урожай голову могут отвинтить не задумываясь. Вот поэтому Востриков лежал и ждал поезда. Едва на всю лесополосу раздавался стук и грохот, бомж принимался за работу. Он пилил, как Овод, как электропила зэка на кедровой делянке, как пилорама столяра в учебном классе. Но стихал шум проходящего поезда, и Востриков отдыхал. Хорошо, когда проходили грузовые составы. Электропоезд тянул около сотни вагонов, поэтому работа шла быстро. Хуже – с электричками. Те, как понос после соленых огурцов с найденной на помойке банкой кильки: только приступил, и уже поздно. Добротной петли хватало на три состава либо на семь электричек. В любом случае без банок с заготовками и сумкой картошки Востриков