пропуск, на котором одновременно присутствовали название ТВС и его фотография. А ещё на пропуске была напечатана фамилия – Ахмед Беджи, но была ли она его фамилией?.. Один Аллах знает обо всём, а людям это не дано.
Тайна, будоражившая его, придававшая весу в собственных глазах, была в том, что прежде чем он попал на работу в ТВС, совсем другая Организация пригласила его, направила на учёбу, а теперь следила за его безопасностью, взамен требуя всего лишь неурочной работы на благо курдского народа. И эта же Организация через подставных лиц владела контрольным пакетом акций самой ТВС. Ахмеду Беджи, юноше без особых примет, название Организации было известно – впрочем, оно было отлично известно всему миру, – и он вполне разделял её устремления. Но даже в уме своём он называл её просто: Организация. Да и зачем зря трещать языком? Не случайно сказано: занимайся порученным тебе и будь скромным.
В его родной деревне уклад жизни не менялся никогда. Тётка рассказывала так. Мужчина сначала был мальчиком и рос вместе с девочками, осваивая правила простой жизни, быта и гигиены. Потом он становился подростком, и его отделяли от девочек; теперь он осваивал мужские умения, учился ухаживать за скотом и работать с инструментами. Когда он становился юношей, его учили сложной жизни: как устроен мир и общество. Короче, объясняли, что слушаться надо старейшину и муллу.
В конце процесса его опять сводили с девочками, и мужчина женился. Достаточно скоро его жена рожала новых маленьких мальчиков и девочек, и дальше с ними проделывали то же самое, что и прежде с их родителями. Жена обучала мальчиков и девочек простой жизни, муж передавал сыновьям мужские умения, а потом старейшина и мулла объясняли выросшим детям правила сложной жизни. И никогда никаких неясностей.
Тётка, качая головой и сокрушаясь о переменах, рассказывала ему всё это задолго до того, как он стал носить в кармане пропуск с именем Ахмеда Беджи. В те времена он не понимал, о каких переменах она говорит. Ему происходившее вокруг казалось нормальным. Как раз в те дни в их деревню впервые стали завозить газеты, а в доме дедушки Мустафы поставили телевизор. И тогда же у них впервые за все времена появился человек, взявшийся учить детей (в том числе девочек!) грамоте.
Человек этот был турком, и то, что ему разрешили жить в их деревне, да ещё и кормили за его работу, само по себе было неслыханным новшеством. Разумеется, никаких методик у него не было, разделения на предметы тоже; он выкладывал им всё, что знал – а знал, по их понятиям, чудовищно много, и им было интересно.
Курдский язык – курманджи – их учитель понимал с пятого на десятое, и кончилось тем, что они заговорили на турецком. А заодно он их научил весьма своеобразному английскому языку, и Ахмеду Беджи – то есть когда он стал Ахмедом Беджи – пришлось довольно долго переучиваться.
Помимо прочего, учитель преподал им элементарную арифметику и уже переходил к алгебре, а также пообещал, что научит их писать стихи, но тут