хребта.
– Коронер закончил, – сообщил он, едва прорисовавшись у меня на веках. Одновременно с ним показалась, меняя цвета, иконка принятого файла – отчет уже попал в цепкие лапы секретаря и теперь проходил подробный анализ на всех смысловых уровнях: от двоичного кода, на предмет вживленных алгоритмов, и до семантического.
– Его квалификация? – решил уточнить я. Уровень преступности в колониях достойно подражания низок, потому что если с Земли уголовников выселяют на каторжные миры, то из доменов – обычно в мир иной, еще лифт ради них гонять! Поэтому опытных судмедэкспертов найти здесь непросто.
Начбез пожал плечами.
– Вообще-то он патолог в бэйтаунском городском морге. Полиция господина Торсона обычно не нуждается в коронере.
«Торсон, Джеймс Райт, – подсказал секретарь, – майор Колониальной службы в должности администратора домена Габриэль». А слова Адита Дева можно было понимать двояко: то ли преступность в колонии под чутким руководством Торсона опустилась до невиданных низот, то ли, что вероятнее, его громилы не слишком пекутся о соблюдении форм и приличий.
Еще это означало, что выводы коронера всегда можно будет оспорить. Если они мне не понравятся.
– Тело, – продолжал раджпут, – безоговорочно мертво, как и предполагалось. Смерть наступила сто пятьдесят часов назад с точностью до десяти процентов, и все это время тело находилось в условиях местного континентального плоскогорья.
Я уцепился за эту фразу.
– То есть ниже того уровня, где оборвалась передача с биодатчика?
Индус покачал головой.
– Теперь мы вовсе не уверены, что биодатчик находился в теле Сайкса до последнего момента.
– Как так? – не понял я.
– Он был извлечен хирургическим путем незадолго до момента смерти, – ответил Адит. – Точнее сказать нельзя… но не раньше чем за четыре часа.
– От чего наступила смерть? – спросил я, помедлив.
Адит философски пожал плечами.
– Без видимых причин.
Должно быть, физиономия моя даже на тесном экране инфора выглядела достаточно жалко, чтобы индус счел нужным повторить:
– Мы не выяснили, от чего. Травм нет, химических или биоагентов нет и следа… хотя последнее ничего не означает.
Действительно. Те же яды НДЛ разлагаются в теле за двести минут и тоже не оставляют следов в тканях.
– Возможно, – медленно проговорил я, – что тело мумифицировали именно для того, чтобы уничтожить следы яда.
– Или его введения, – поддержал Адит. – Мелкие повреждения кожи сейчас отыскать почти нереально.
Я не стал упоминать, что излюбленные наемными убийцами препараты вообще просачиваются сквозь эпидермис, словно из психотропных мушек.
– Продолжайте исследования, – распорядился я.
Индус глянул на меня как-то странно.
– Коронер уже улетел, – сообщил он.
– Почему? –