Я не хотел возвращаться. Почему? Я пока не мог этого объяснить, я был слаб, мне было трудно логически мыслить, но в то же время это понимание и не требовало объяснений, их можно было подобрать позднее. Находясь в пограничном состоянии, я мог взглянуть на свою жизнь со стороны.
Я ужаснулся.
Реальность безобразно топорщилась во все стороны, и в ней я чувствовал себя полным ничтожеством. Случай на парковке – жалкий эпизод, маленький фрагмент моего бестолкового движения по жизни. Это было закономерно, и этого не могло бы случиться, будь я другим, – я никогда не оказался бы в то время и на том месте…
Я лежал и не шевелился, мне казалось тогда, что достаточно так вот лежать, ничем не выдавая своего присутствия, и эта неприглядная реальность никогда не наступит.
– Лиза, – сказал мужской голос, – пристегни на всякий случай его руки и ноги и придержи его голову.
Эти голоса я слышал приглушённо, словно был от них очень далеко. Боль появилась, но была слабой, еле ощутимой, видимо, я ещё не до конца пришёл в себя.
Через некоторое время доктор, а мужской голос, скорее всего, принадлежал именно ему, сказал:
– Ну вот, швы наложены. У меня на этом пока всё, а вы, Лиза, поставьте ему бандаж на сломанный нос, после отвезите его в кабинет томографии, затем можете отправлять в палату. Там поставьте капельницу – витамины, укрепляющие. Будет жаловаться на боли, сделаете обезболивающий укол. Позже, когда он окончательно придёт в себя, дайте мне знать, я хочу осмотреть его ещё раз.
– Скоро всё будет хорошо, неделька – и будете как новенький, – сказал доктор и слегка похлопал меня по плечу.
Я лежал на спине, глаза были закрыты. Яркий свет по-прежнему не позволял мне их открыть, но если честно, я был этому даже рад. Там, за границей света, Лиза колдовала над моим лицом.
Я лежал неподвижно, зажмурившись, оттягивая неизбежное настолько, насколько это было возможно.
*
Операционные светильники погасли.
– Всё, больной, можно открывать глаза, но головой резких движений старайтесь не делать, – сказала Лиза, закончив свои манипуляции.
Я сделал так, как она сказала, и открыл глаза.
Реальность вновь ворвалась в моё сознание, заполнив его без остатка, и я, приходя в себя, снова стал её частью.
– Уф, – с облегчением вздохнул я, думая: ну наконец-то очнулся, а то лезет в голову всякая ерунда.
В операционной был мягкий свет, стройная девушка в белоснежном халате внимательно вглядывалась мне в глаза.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она. – Голова не кружится?
– Пока лежу, вроде бы не кружится, только болит, – ответил я.
– Болит – это не страшно, значит, чувствительность сохранилась, и это уже хорошо. И тут ничего не поделаешь, придётся терпеть, удар-то ведь был нешуточный – с размаху головой о мраморный пол. Давайте сделаем вот что, – продолжала она, – сейчас я опущу операционный стол, на котором