это не назовешь.
Среди пилотов нарастают панические настроения. Нас держат в полном неведении. Никто толком ничего не знает. Одни и те же слухи и домыслы ходят по кругу, обрастая небылицами. А тем временем официальных данных как не было, так и нет. Представители авиакомпаний без конца выражают соболезнования родственникам погибших и прикрываются ничего не значащими фразами. И это страшно раздражает. Как выходить в рейсы, когда на душе неспокойно?
Весь полет до Дюссельдорфа они с Тарасовым почти не разговаривали. Каждый думал о своем. А когда за плечами осталось две тысячи километров, вместо заслуженного отдыха, оба направились в служебное кафе. Здесь, вдали от шума, любили коротать время между рейсами пилоты из разных стран.
Оказавшись внутри, Данила обвел взглядом кафе. Оббитые деревом стены, металлические остовы стульев и диванов, добротная барная стойка, пол из камня и дерева, приятный глазу чуть приглушенный свет и даже идеально расставленные в подставках салфетки – все здесь говорило о немецкой педантичности и любви к порядку.
Вместе с шефом они пересекли кафе, уселись на высокие стулья у бара и заказали по чашке кофе. Место было выбрано не случайно. Отсюда просматривался весь зал. Некоторое время ничего не происходило, но по опыту Дэн знал, бармены и официанты – самые осведомленные люди. Отказавшись от внушительной сдачи и тем самым сильно удивив бармена, мужчина негромко спросил по-английски:
– Что слышно об упавших самолетах?
Сдобренный щедрыми чаевыми, бармен выдал все, что слышал от пилотов.
Несколько человек, сидевших неподалеку, тоже внимательно прислушивались. Не прошло и минуты, как они тоже подключились к разговору. Говорили многое, но к сожалению, никто не мог похвастаться хоть сколько-нибудь правдивой информацией. Домыслы, сплетни, слухи, вот, пожалуй, и все.
Справа от барной стойки сидел немолодой черноволосый мужчина. На его, покрытом густым загаром лице, не было ни малейшего намека на интерес к разговору. Все это время он молчал. Лишь меланхолично жевал свой сэндвич, иногда запивая его свежим апельсиновым соком. Он просто слушал и в конечном итоге понял, что все эти люди просто боятся. Их страшит не участь погибших пилотов, не особая атмосфера секретности вокруг недавних трагедий. Больше всего их пугает неизвестность. Когда не знаешь опасность в лицо, не понимаешь, как с ней справиться, значит велик риск камнем рухнуть вниз. В сущности, у всех пилотов была только одна попытка. Первая и она же последняя. В их профессии второй заход на посадку выпадает крайне редко. Почувствовав солидарность с коллегами, мужчина понял, что не имеет права молчать.
– Я пилот Air France, – раздался его приглушенный чуть хрипловатый голос. – Два из упавших самолета, принадлежали нашей авиакомпании. И никакой мистики в этом нет. Всему виной вирус, – так же продолжая упорно смотреть прямо перед собой, он закончил, – единственное, что вы можете сделать