что со мной сделает мой наниматель.
– Повеселил, – Ворон хохотнул. – Вот правда – повеселил. Опять же – вкусил от прелестей Виталии. Между прочим, она среди наших девушек была самая красивая, к ней под бочок многие пытались подкатиться, но в те времена она была очень разборчива. Что ты хотел – дочка герцога, как-никак. Ее отец был большим вельможей в Ферлинге, если не ошибаюсь – советником тогдашнего короля.
Я безразлично пожал плечами. После этого лета почтения к титулам у меня серьезно поубавилось. Да и не у меня одного. Все мы из мяса и костей – и принцессы, и нищие. И смерть нас забирает тоже одинаково – раз и навсегда, разница только в тех способах, которые она использует. Кому-то арбалетный болт в грудь, кому-то нож под ребра. А в остальном – одно и то же.
– А вообще – хорошо, что я сюда от всего этого сбежал, – внезапно сменил тему разговора и тон Ворон, снова берясь за бумаги покойного Августа Туллия. – Никогда я этой грызни за кресла Совета и власть не принимал. Понимать – понимал, но лично мне этого не надо. И тебе, фон Рут, я советую в подобном не участвовать, себе дороже выйдет.
– Да мне бы посох получить, – я потупился. – И больше мистресс Виталию на своем пути не встретить. Мастер, а правду она сказала, что убить меня у нее руки коротки?
– Правду, – Ворон оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на меня. – Чистую. Есть такая традиция. После инициации, с того момента как ты стал подмастерьем, другой маг не вправе убить тебя без моего на то соизволения. Вообще-то традиции нужны для того, чтобы их разрушать и нарушать, это так, но не в этом случае. Это правило ввели боги, и за его нарушение с виновника спрашивают лично и очень строго, по крайней мере, так об этом написано в летописях. Врут эти летописи или нет – неизвестно, но проверять подобное не станет никто, себе дороже может выйти. А ну как правда? Причем там еще и кара не указана, а это особенно пугает. Боги жестоки и изобретательны, это все знают. Так что можешь спать спокойно – пока ты подмастерье, тебе ничего не грозит, в магическом плане, разумеется. Вот получишь посох – тогда да, тогда берегись.
Ну, хоть что-то. И вот как тут замок покинуть? Да никак.
Ворон помахал рукой, давая мне понять, что разговор окончен, и углубился в чтение свитка, время от времени негромко хихикая. Как видно, его грехи, перечисленные в допросных листах, вызывали у него не страх, а приступы веселья. Вот такой у нас наставник, Орден Истины для него развлекатели.
Только выйдя из залы, я понял, что мою рубаху можно выжимать – она от пота промокла насквозь.
– Чего он тебя оставил-то? – сразу обступили меня мои недавние спутники, как только я появился во дворе.
– Вопросы разные задавал, – процедил я и обвел их тяжелым взглядом. – Кто как себя показал в странствиях. Так и сказал: «Тебе, фон Рут, верю, как себе, так что говори, кто чего стоит».
– Не придуривайся, – немедленно приказала мне Аманда. – У тебя такое даже Тюба узнавать не станет, а он простак из простаков.
– Да про Августа Туллия расспрашивал, –