собрался? К черту на кулички? Или хочешь, чтобы у тебя в поезде украли деньги, а тебя скинули? У тебя нет даже дальнего родственника, к которому можно было бы прибиться на время!
Пащенко был прав. Абсолютно. Но вместе с тем я был уверен в том, что исчезнуть на время из города необходимо. Так будет лучше и для меня, и для Рольфа.
Прокурор, наконец, справился с галстуком, и я, зная, что он опять начнет меня убеждать, поторопился вывести Рольфа на улицу. Глядя, как он бегает по кустам и озирается, я думал о том, что еще недавно у меня было все, о чем говорил Вадим. Работа. Квартира. Друзья. Сейчас, буквально через пару часов, у меня останется Рольф, служебное удостоверение Министерства юстиции России и уверенность в отсутствии каких-либо планов на жизнь.
Подростка было решено оставить у Пащенко. Он сам это предложил. Тыча в Рольфа пальцем, он говорил мне, делая ударение на каждом слове:
– Если хочешь жить, отдай его. Пока он с тобой, у тебя на спине будет висеть ватманский лист с огромной мишенью. За триста тонн «зеленых» каждый будет рад всадить в эту мишень пулю.
Рольф, которому сразу не понравилось, что в него тычут пальцем, сначала сдерживался, а под конец выступления прокурора утробно зарычал. Колбаса – колбасой, уважаемый, но, хоть и ты ее резал, кормил-то меня хозяин! Пальчик ведь можно и приговорить…
– Во! – воскликнул Вадим, но палец убрал. – Вся благодарность! Накормил, спать положил и в своей же квартире остался облаян. Хамье.
Усаживаясь на еще не нагретые солнцем сиденья «Волги», мы молчали. Каждый по-своему переживал скорую разлуку. Что ни говори, нас связывало около пяти лет знакомства, и за это время никому из нас не приходилось об этом сожалеть.
– Деньги все будешь забирать? – наконец выдавил друг.
Я не знал, что ответить. В моей голове не было никаких планов, а значит, не было и промежуточных решений. Вздохнув, я на выдохе ответил:
– Не знаю.
– Дурак.
На этом разговор закончился и не возобновлялся до самого офиса. Уже почти подъехав к дому, где располагалась наша контора, Вадим остановил «Волгу» и развернулся ко мне всем телом. По его глазам я понял, что он намерен совершить последний штурм, после которого смирится с положением вещей.
– Не старайся, – оборвал я еще не начатую прокурором обработку. – Бесполезно. Мне нужно спасти себя и пса. Причем сделать это я хочу одновременно. Не расставаясь с ним.
– А со мной, с Сашкой Пермяковым? Это по-твоему – нормально? Мы ведь жили одной семьей! С людьми, с которыми ты общался много лет, расставаться можно, а с собакой, которую знаешь через пень колоду, распрощаться не можешь?
– Толя, я вернусь через три недели! И все эти дни буду работать, чтобы вся эта бодяга рассосалась! Но если я отдам пса – он погибнет. А меня все равно в покое не оставят! Лучше наблюдать за событиями со стороны, чем в них участвовать. И это… Если что случится… В общем, присмотри за женой. Мне нужен тайм-аут. Без этого я не смогу во всем разобраться.
– А какого, извини, хера тут еще разбираться?! – Пащенко начал уже