вызывал в стариках Фортенах добрые чувства и зажигал в их сердцах луч надежды.
Выше среднего роста, скорее высокая, Марта Грандье не походила на тех искусственных кукол, какими характеризуется конец нашего века. Грациозный, но крепкий стан ее свидетельствовал о здоровье. Ее густые, волнистые, белокурые волосы составляли очаровательный контраст с большими черными, вспыхивающими по временам глазами. Изящный носик с трепещущими ноздрями указывал на пылкость характера, смягчаемую постоянно улыбавшимися губами и резко очерченным подбородком, обнаруживавшим вдумчивость и наклонность к размышлениям. В общем, это было странное, но пленительное лицо, в котором такие различные, по-видимому, черты прекрасно соединялись и служили лучшим выражением душевных качеств Марты Грандье: ее кротости, энергии, нежности, решительности.
Брат был похож на нее несмотря на свои темные волосы и голубые глаза.
Они охотно воспользовались приглашением супругов Фортен присесть, тем более, что на вилле Кармен их ждало одиночество и горькие воспоминания об исчезнувшем благополучии. Предстояло заняться делами: определить оставшиеся средства, отпустить слуг и установить порядок жизни. Видя неопытность, молодой девушки, госпожа Фортен предложила ей свои услуги.
– В хозяйстве встретится много затруднений и мелочей, о которых вы не имеете понятия! – произнесла она.
– Да, правда! – отвечала Марта.
– Я буду рада оказать вам свое содействие. О, не говорите «нет!». Не отнимайте у меня удовольствия услужить вам. Вы согласны, не правда ли?
– Соглашаюсь с радостью, с благодарностью!
– Так едем. Чем скорее, тем лучше.
Все трое покинули старика Фортена.
Судите сами, какое волнение произвело это посещение в Мезон-Лафите! Обитатели его не верили собственным глазам. Но волнение перешло в настоящий столбняк, когда маленькая группа достигла виллы Кармен. Там в это время находились мировой судья и следователь со своими письмоводителями. Первый прямо обратился к Марте и Жану Грандье и сообщил им, что накануне своей смерти отец объявил их совершеннолетними. Согласно закону, господин Грандье сделал заявление судье в присутствии его письмоводителя[1], – и этого совершенно достаточно, чтобы они получили право обходиться без опеки. Тут следователь, ведущий дело, прервал объяснения своего коллеги и пригласил молодых людей побеседовать с ним в конторе их отца.
– Знаете ли вы, кто эта женщина, прибывшая с вами сюда? – спросил он их.
– Да, это госпожа Фортен! – сухо отвечала молодая девушка, оскорбленная его грубостью.
– Мать бандита!
– Нет, милостивый государь! – гордо возразила Марта.
– Да, мать негодяя, подло убившего старика на улице Св. Николая, и морального убийцы вашего отца!
– Нет же, говорю вам! И если вам угодно так продолжать, мы с братом предпочтем удалиться!
Немного сконфуженный, следователь быстро сорвал печать с ящика стола, вынул оттуда пачку писем и положил их на бюро;