кусты, останавливаемся возле черной проплешины. Аномалия спит – просто пятно выжженной травы, даже воздух не струится над золой. Между тем в момент активизации температура в эпицентре может достигать нескольких тысяч градусов.
– Большая, – с намеком говорит Чапай.
– Спокойно, папаша!
В этом деле главное – стратегия. Достаю детектор, включаю: прибор радостно пищит. Хорошо. Аномалия метров десять в диаметре, черные протуберанцы тянутся во все стороны, как лепестки цветка. Выбираю тот, что потолще, достаю мешок с гайками.
– Отойди, – командую напарнику.
Первую гайку бросаю в траву, у закругленного края «лепестка» – ничего. Следующая гайка падает уже в золу, вверх взлетает черный фонтанчик пыли. Ага! Доносится еле слышный хруст, как будто ломается тонкий лед. Главное, вызвать огонь на максимально возможном от центра расстоянии. Тогда она быстрее выдохнется. Еще одна гайка, сантиметров в десяти от предыдущей. Земля снова хрустит, но уже настолько угрожающе, что Чапай, выматерившись, отпрыгивает подальше. Я швыряю третью. И вот оно: от центра пятна по золе проносится огненная полоса, и там, куда упала гайка, вверх выстреливает острый огненный факел. Пламя, еле видное на солнце, гудит, лицо обдает жаром. Не теряя времени, укладываю гайку в другой протуберанец, слева. Снова огненная дорожка, снова гул, огненный столб метра на два. Перебегаю дальше, зажигаю еще один факел. Потом еще…. Шестая гайка уже не вызывает никакой реакции. Подскакиваю ближе, на всякий случай кидаю еще одну – тишина. Первый факел уже увядает, клонится на сторону. Времени секунд тридцать. Набрав в грудь воздуха, влетаю внутрь выжженного контура. Вожу детектором. Светящаяся точка на экране чуть левее центра. Корректирую направление. Первый факел опустился почти до самой земли. Огненный гул меняет тональность. Время вышло. И тут я вижу его: зыбкий, еле заметный сгусток на уровне колена. Подхватываю горстью и в два прыжка вылетаю наружу. Вовремя: огненная дорожка устремляется вслед, выходит за пределы черной кляксы, фонтан пламени поднимается прямо из травы, огонь быстро выедает в траве еще один черный «лепесток».
– Покажь! – подбегает Чапай.
Я разжимаю пальцы: на ладони алеет полупрозрачный шар размером с куриное яйцо.
– Ух ты!
– А ты лезть не хотел! – Я смотрю сквозь красный шарик на гудящее пламя.
Артефакт греет пальцы, спокойное, доброе тепло растекается от ладони по всему телу. Теперь никогда не буду мерзнуть, хоть в сугробе заночую. Насколько помню, таких артефактов при мне находили не более пяти штук. И главное, он практически не фонит, что для порождения аномалии большая редкость.
Мы продолжаем путь. Пересекаем поле, выбираемся на разбитое шоссе. Трещины в асфальте густо проросли травой, кое-где покрытие вздыбили молодые деревца.
Дорожная насыпь пересекает поле по прямой и упирается в далекий лес. На опушке виднеется бревенчатая изба метеостанции – наша цель. Отряхиваемся, снимаем друг с друга колючки. Идем дальше.
– Глок, ты ведь журналистом