прошло уже не мало лет, а я все еще помнил наши лабораторные работы. Двадцать два года мне должно было исполниться уже через пять месяцев, а, учитывая то, что школу я, как и все, я закончил в 16 лет, я поражался чувствам, вызываемым ностальгией, по прошедшим временам. Раньше со мной такого не было, но, скорее всего это было вызвано тем, что после школы со мной редко случались какие-либо вещи столь сильно влияющие мне на нервы. Кроме того, вчерашние знакомства были далеко не так уж плохи, учитывая то, как я провел ночь, пытаясь забрать Дарвина из ночного клуба. Я все же добился успеха и забрал его, как раз после восхода солнца. Теперь этот негодяй со мной и мы уже почти добрались до следующего.
Пожалуй, мне все же стоит рассказать немного о Дарвине, моем друге еще со школы. Выглядит как ходячий пончик, в одежде, которая будто сделана из радуги, это Дарвин. Он хороший малый, хорошо разбирается в астрономии и всем что с ней связанно, а уж по части звездных карт, я ему равных не знаю. По части гулять, пить, не спать всю ночь в клубе, это Дарвин. Вот уж не знаю, как его пускают в такие места. А еще больше меня интересует, откуда он берет энергию.
Порой показывают по телевидению каких-то зазнаек, рассказывающих о новых звездных системах, но все, абсолютно все, что они говорят, Дарвин мне рассказывал еще год назад. Он был помешан на новых мирах и постоянно следил за звездами, за тем как они плывут в космическом пространстве. Его рассказы о расширении вселенной, о ее содержимом сводили меня с ума, просто выносили мой мозг, но что я понял еще при первой с ним встрече, это то, что для него Вселенная, это что-то с родни религии. Религии, которую он распространяет в массы, пользуется ей сам и делится не малой частью информации. В основном из-за его основной проблемы, его фиг заткнешь. Я серьезно, если он начнет говорить, его не остановить.
Наконец, мы добрались до места. Космопорт выглядел как обычно. Корабли прибывали постоянно, не важно было ли это утро, вечер, день или ночь, для галактики в целом неважно кто и когда просыпается.
Как я уже говорил, нам нужно было найти еще одного лоботряса. Я иногда имел привычку так называть своих друзей, большую их часть… Не поймите меня не правильно, но как я еще могу назвать людей, которые способны перевернуть вверх дном все мое жилище или чье либо другое. На ум приходит это и еще несколько слов, которые я не стану произносить даже в том случае, если цензура полностью исчезнет.
Я оглядывался по сторонам, старясь не потерять из виду Дарвина, поскольку тот имел еще одну привычку в миг исчезать, а появлялся так же неожиданно, но уже только по своему собственному желанию.
– Постой, разве это не он? – спросил меня Дарвин, указывая на стоящего прямо под табло человека.
– Да, это Чарли. Ты не ошибся.
Мы направились к нему. Зная Чарли, я мог бы точно сказать, что он нас уже давно заметил, но вот только по его виду, сказать этого было сложно. Да и вообще, по его виду сложно сказать что-либо. Он, наверное, самый непредсказуемый и непонятный человек из всех кого я знал. Но это далеко не все. Его вообще сложно