беру четыре человека личной свиты, потому как у нас с братьями своя огромная ложа. Места всем хватает. И тебе только и надо, что подписать со мной постоянный контракт, да перейти на мое полное довольствие. Легко и просто! А?
Лицо неопытного Эль-Митолана выражало всю гамму усиленных размышлений, и казалось, что он вот-вот согласится, но тут как раз сбоку послышалось заунывное пение нищих. Два дряхлых старца довольно неплохими голосами выводили песню Милости, в которой просили у караванщиков только две вещи: хлеба и воды. Судя по нахождению с правой стороны от дороги, парочка шла им навстречу и явно изнемогала от жажды. Но ни с одной повозки им так ничего и не подали, распоряжения на этот счет от купца поступили самые строгие еще в начале пути.
Тогда как сам Эндрю Пиюс с раздражением повернулся в сторону нищих и с презрением выкрикнул:
– И чего завываете, как голодные шейтары?! Чего вам в благословенной Долине не сиделось? Там всего вдосталь!
– Как бы не так! – с неожиданной наглостью и бесстрашием отозвался один из стариков. – Там царят только горе и рабство! В Долине Смерти все подлежит умерщвлению! – И в повышенном реве к нему вдруг присоединился и второй старикан:
– Да будет так!
Они еще вопили мощными голосами последнее слово, когда купец, заподозривший неладное, вскочил на ноги и заорал во всю мощь своих легких:
– Тревога! К оружию! – и сам подхватил лежащий в ногах круглый щит. Затем с разгорающимся бешенством выхватил меч, рассматривая, как в столбах пыли вдоль всей колонны взвились на ноги укутанные в бурнусы воины. Много, очень много воинов.
За спиной раздался какой-то хриплый скрежет и одновременный писк сразу нескольких девочек. Эндрю Пиюс в праведном гневе повернулся назад, желая подогнать нерасторопных Эль-Митоланов к бою, и в последний момент увидел страшную для себя картину: колдун-ветеран лежал с кинжалом в сердце и с перерезанным горлом, а его молодой коллега завершал удар своим хостом. Причем удар пришелся прямо в лоб ошарашенного хозяина каравана. Тот мешком рухнул на козлы. После чего предатель приставил хост к горлу возницы и грозно рыкнул:
– Останавливай!
По виду возницы и так было понятно, что он намеревался сделать то же самое, но зато теперь похасы уже точно замерли как вкопанные. Замерла на месте и вся колонна, а выскочившие из-под земли разбойники быстро погасили все очаги последнего сопротивления. Самая первая и самая последняя повозка теперь чадили смрадным пламенем – там к магической охране отнеслись самым жестким образом: уничтожив ослабленных и полусонных Эль-Митоланов спаренными взрывами Флоров. Нападающие не пожалели очень редкостные в Менсалонии шарики из сжатого пуха свала, лишь бы избежать лишних потерь в своих рядах. Двое возниц при этом тоже погибло, но зато в горящих крайних повозках больше никого не было: жадный купец берег живой «товар» больше всего остального состояния.
Те несколько человек, которые бросились к центральной повозке, были приостановлены резким окриком