свою цену, – сказал он, продолжая глядеть на Ризанда.
– Не подлизывайся, – томно произнес Риз, беря меня под руку.
Я не испытывала ничего, кроме отвращения.
Сейчас он перенесет меня ко Двору ночи, где царит разврат, жестокость и смерть. Недаром Амаранта строила свое Подгорье, взяв этот Двор за образец.
– Тамлин, прошу тебя, – взывала я.
– Ой, как жалобно, – сказал Ризанд, крепче сжимая мое запястье.
Однако Тамлин не шевельнулся. Его когти исчезли, словно их и не было. Он безотрывно смотрел на Риза.
– Если ты причинишь ей вред… – прорычал Тамлин.
– Знаю, – лениво отмахнулся Ризанд. – Через неделю верну.
Я не понимала: какой смысл в угрозах Тамлина? Это пустые слова, если он не сделал ни малейшей попытки меня вызволить. Получалось, он признавал право Ризанда. Даже Ласэна ошеломил такой поворот событий. Его лицо побелело от ярости.
Риз отпустил мою руку, но лишь затем, чтобы обвить талию.
– Держись, – прошептал он.
Вокруг загудела тьма. Ветер раскачивал меня в разные стороны. Земля стремительно уходила из-под ног. Весь мир куда-то исчезал. Только Риз оставался на месте. Я была вынуждена за него цепляться, отчего ненавидела его всем сердцем.
Потом тьма исчезла.
Вначале я вдохнула аромат жасмина, затем увидела звезды. Море звезд, мерцающих за высокими колоннами, вытесанными из лунного камня. В какую сторону ни глянь – глаз повсюду натыкался на нескончаемые горы с заснеженными вершинами.
– Добро пожаловать ко Двору ночи, – сказал мне Риз.
Таких красивых мест я еще не видела.
Не знаю, как назвать строение, в котором мы оказались и которое занимало вершину серой горы. Пространство вокруг нас – нечто вроде зала – было открыто всем природным стихиям. Ни окон, ни стен здесь не было – только внушительные колонны и прозрачные занавески, раскачивающиеся на ветерке, несущем аромат жасмина.
Теплый воздух в разгар лютой зимы? Похоже, не обошлось без магии. К тому же странный дворец стоял на приличной высоте. Совсем рядом бушевали ветры, сдували снег с горных склонов, отчего он повисал пеленой тумана.
Присмотревшись, я поняла, что зал разделен на несколько частей. Их границами служили либо все те же занавески, либо сочные зеленые растения. Полы утопали в глубоких коврах. На ветерке покачивались светящиеся шары. Со сводов потолка свешивались светильники из разноцветного стекла.
И ни крика, ни стона, ни мольбы о пощаде.
Обернувшись, я увидела белую мраморную стену с несколькими дверными проемами, за которыми просматривались тускло освещенные лестницы. Должно быть, остальная часть Двора ночи скрывалась внутри горы. Тогда понятно, почему я не слышала ни криков, ни стонов. Каменная толща не пропускала звуков.
– Это – моя личная резиденция, – непринужденным тоном произнес Риз.
Прежде его кожа была бледнее. За время, что мы не виделись, она стала слегка золотистой.
Я понимала, откуда взялась бледность. После пятидесяти лет почти безвылазного пребывания в Подгорье его кожа и не могла быть