бриллиантов». Я уж думала, что Игорек ошибся и никто не придет, решила дочитать главу и предложить ему убраться отсюда – мы сидели на самом солнцепеке, – но не успела я прочесть о вкусовых достоинствах маленького слона, как залаял Миша. Я посмотрела на дорогу, и мне стало смешно – все было в точности как вчера: поднимая пыль, к нам приближались мальчишки.
– Какой же ты все-таки умный, Дзыга, – сказала я скорее задумчиво, чем удивленно. – Как у тебя выходит все знать наперед? Вот у меня не получается быть такой умной…
– Это потому, что ты все время читаешь эти свои книжки. У тебя голова забита постоянно. А у меня – свободна, вот я ею и думаю! – снисходительно объяснил Игорек, а потом стал звать козу: – Мурочка! А иди ко мне, моя золотая, иди, нá яблучко. – Он скормил козе яблоко и стал чесать ей шею. – Ты ж моя умница! Вот кто молодец, как ты их вчера отделала! Так и надо, сегодня еще получат на орехи! Мой папка всегда говорит: меньше разговоров – больше дела, – с намеком добавил Игорь.
– Ладно тебе, пять минут, – сказала я, – если не получится, то и подеремся.
– Та как хочешь, мы не гордые – подождем. Да, Мурочка? Ты тогда собаку держи, мы с Муркой на них вдарим, если полезут, а ты Мишу в сторону отведешь, раз ему биться нельзя, и тоже подтягивайся. – Похоже, Игорек не очень-то верил в успех переговоров.
Мальчишки за это время подошли и сразу стали задираться.
– О-о-о, кого я вижу, – запел Богдан; он был самым старшим, в этом году должен был пойти в школу. – Вы разве не поняли, что это наше место? Еще раз объяснить? Так мы – всегда пожалуйста. – Он сделал вид, что поднимает с земли камень, Миша присел на задние лапы и злобно, истерично зарычал.
– Что, боишься, паскуда? – посмеиваясь, спросил Богдан у пса, но остальные мальчишки подались назад.
– Ничего, сейчас ты у меня забоишься. – Я положила руку собаке на загривок и обратилась к деревенским, стараясь говорить как можно более мерзким голосом: – Значит, так. Слушайте все сюда. Вы мне надоели, понятно? Если кто-нибудь сейчас бросит хоть малюсенький камушек или вы еще раз полезете бить нас всей толпой – я спущу собаку. А когда мой Мишенька всех вас как следует покусает, я пойду к отцу и все ему расскажу. И про камни, и про все, понятно вам?
– Ой, та не бреши, – махнул рукой Богдан, – та, пацаны, чего вы напугались? Когда она ябедничала? Глория, я тебя уже сколько знаю, и ни разу такого не было. Не верьте ей, она так, пугает…
– Прекрасно ты мне поверишь, дорогой Богданчик, – продолжала я, входя в роль ябеды, – когда твой папочка тебя ремнем отлупит! А он отлупит – кидаться камнями в живых людей – это очень плохо, – повторила я вчерашний аргумент Игорька (сам Игорек сидел, обнимая Мурку за шею, и, казалось, совсем меня не слушал – ждал удобного момента для атаки).
– Глория, та ты сдурела, – все еще не верил мне Богдан, – та ты шо? Если ты наябедничаешь, тебе ж никто слова больше не скажет… Никто на тебя и не посмотрит, все будут на тебя только плеваться… С ябедами ж никто не дружит…
– А была мне охота с вами дружить! С вами, вонючими угнетателями народов. – Я презрительно