уголок губ – а поскольку Сашка должен был целовать мелко и часто, то этаким манером и уже всласть он стал целовать этот уголок, думая: «Ай да маркиза!»).
Потом дуэль с Федерико, который стал вдруг умолять его жениться на Кончите.
Помолвка и наутро – расставание. Танцуют грустный вальс и поют по очереди. Николя: «Тu moi le aube se reveille, passe sans chaussures sortiras….» (Ты меня на рассвете разбудишь, проводить необутая выйдешь….). Кончита: «Je sais que tu es press d,aller, nous, nous pluted serons ensemble l,internite….» (Я знаю, чем скорей уедешь ты, тем мы скорее будем вместе вечно….). Потом Николя: «Ne clignotent pas, larmojants de vent desesperes tes jeux de cerise; revenir un manvais presage, je te ne jamais verrai ….» (Не мигают, слезятся от ветра безнадежные глаз твоих вишни; возвращаться – плохая примета, я тебя никогда не увижу….). Кончита: «Je te jamais oublierai ….» (Я тебя никогда не забуду….). Николя: «Je te ne jamais verrai….» (Я тебя никогда не увижу….).
Во время этого пронзительно-грустного пения Сашка вдруг ощутил в себе рост жуткой тоски: будто в самом деле навсегда расставался с любимой женщиной, которую вот еще держит в своих руках, а завтра, послезавтра от нее останутся только тактильные воспоминания и этот ее взгляд – глубокий, отчаянный, завораживающий….
Далее одиночество Николя в Нанте, без денег. Танцует, опустив голову и чуть приподняв от бедер руки; потом стучит по груди: « Je suis vide, je suis dans la charogne, moi, je l,ai perdu, mon Dieu, et voice, je frappe sur la poitrine, comme pin, comme pin, comme pin!» (Я пуст, я нищая падаль, себя я утратил, Создатель, и вот я стучу по груди, как дятел, как дятел, как дятел!). Уходит.
Выходит Кончита и поет, вглядываясь в горизонт: «Dix ans, je m,attende a toi, tu es dans le chemin, tu es tout pres de moi….» (Десять лет в ожиданьи прошло, ты в пути, ты все ближе ко мне….)
Но вот закономерный конец. Хор поет: «Le paix, Dieu, l,ame de ta servente Conchita et l,ame de ton serviteur Nikola» (Упокой, господи, душу рабы твоей Кончиты и раба божьего, Николя)
Но хор продолжает (а на сцену вновь выходят Николя и Кончита и берутся за руки): «Ali amant de la paire, nous avons oublie de grappling et dinant pourquoi sommes-nous sur la Terre ont frappe – ali, l,amour, ali!» (Алилуйя возлюбленной паре, мы забыли, бранясь и пируя, для чего мы на Землю попали – аллилуйя, любовь, аллилуйя!).
Единственная зрительница встала и пошла к сцене, восторженно аплодируя и блестя повлажневшими глазами: – Жанна! Алекс! Вы – боги! Так спеть, так сыграть вы могли только через вселение в вас Полигимнии и Аполлона!
– Как ты думаешь, Мари, королю тоже понравится?
– Думаю, да. Только мадам, Вы опасно сближаетесь во время спектакля с Алексом. Со стороны вы кажетесь абсолютно влюбленной парой, да и целует он Вас, кажется, по-настоящему….
– Хорошо. Буду держаться от этого мужчины подальше. Жаль лишь, что накал страсти в спектакле станет ниже.
– Пусть будет пониже. Короля это вполне устроит.
Глава десятая. От обладания к истязанию.
Артисты после репетиции, как всегда стали расходиться, но маркиза Лаферте вдруг остановила Алекса и Кристиана:
– Я так давно не была в вашей компании, мне хочется поболтать, попеть, потанцевать. Давайте останемся здесь: ведь в вашей квартире нет места для танцев? А может быть и ты, Жанна, останешься? Или король может прийти тебя сегодня навестить?
Мадам де Помпадур замерла, потом с горчинкой улыбнулась и осталась в «Оленьем парке». Послали, естественно,