первая оказия складывается. Наша лесавка что-то учудила.
– Извините, – буркнул я и оглянулся.
И вправду, от палаток с сувенирами к нам во всю прыть неслась Ольха, а за ней следовала тетка, оглашая возгласами округу:
– Стой. Стой, тебе говорю. А ну, отдай. Стой.
Девчурка ловко спряталась за меня, вцепившись в одежду, а тетка остановилась, шумно пыхтя и восстанавливая дыхание. Женщина в зеленом с любопытством смотрела на эту картину. Еще бы. Она маг, и ей сразу понятно, кто есть кто.
– Ваша дочка, – начала торговка, заставив меня улыбнуться, – она гребень украла. Он, между прочим, костяной, ручная работа. Стоит денег.
Я открыл было рот спросить цену, но магесса в зеленом меня перебила:
– Я расплачусь, вы лучше другой проблемой займитесь, посерьезнее. И охрану позову на всякий случай.
Проследив за жестом незнакомки в зеленом, я увидел Оксану. Она смотрела куда-то в сторону, и на ее лице было столько ненависти, сколько представить сложно. Девушка сделала шаг, другой, а потом контуры ее тела размазались в броске. Преодолев за секунду не менее сорока метров, она сбила с ног какого-то мужчину, и они вместе покатились кубарем по траве.
Со всех сторон к месту драки поспешили люди, я тоже кинулся туда. Зеваки окружили их, а два полицейских пытались оттянуть девушку от мужчины, но та вцепилась мертвой хваткой ему в горло. Тот хрипел и пытался оттолкнуть Оксану.
– Это он. Он. Он. Это все он… – раз за разом повторяла она.
Один из полицейских ударил Оксану резиновой дубинкой по голове, но вместо того чтоб обмякнуть, навья зыркнула на него совершенно пустыми белыми глазами. А потом народ раскидало в стороны силовым импульсом. Только я, выдрессированный за столько времени, рефлекторно поставил защиту и потому остался на ногах.
Понимая, что ситуация вышла за рамки естественного, я брякнулся на колени рядом с Оксаной, схватил ее за плечи и спокойным, но твердым голосом произнес:
– Отпусти его. Ты встала под мою опеку. Я буду решать. Отпусти его.
Не знаю, что толкнуло меня сказать так, но подействовало. Навья разжала руки, мужчина закашлялся и пополз по траве. Оксана обернулась ко мне. Из уже нормальных глаз текли слезы.
– Это он, – сорвалось с дрожащих губ.
– Что он?
– Это он меня убил. Изнасиловал и убил. Он меня связал, поимел, а потом бросил в реку, – еще тише произнесла она. – Это он. Он.
Она перевела взгляд мне за спину и сорвалась на крик:
– Это он! Вам понятно?! Он!
Я быстро оглянулся. Народ стоял широким кругом, боясь подойти ближе. Рядом стояли только начальник сборов, знакомый фээсбэшник и магесса в зеленом, держащая за руку Ольху. От начальника исходила мощь. Он творил что-то защитное. Представитель спецслужб в то же время сделал шаг и наклонился:
– Ты понимаешь, что это серьезное обвинение?
Оксана кивнула:
– Я узнаю его из тысячи. Нет! Из миллиона. Он меня убил. Я чувствую свою кровь на нем. Я знаю.
– Ты