все к нему возвратилось, и он уже точно знал, что он дома.
Когда он был уже футах в десяти, мальчик испуганно схватил за руку мать, а та сказала:
– Это ты, Дил?
Он остановился и молча смотрел на нее. Ничего не отвечал – просто смотрел и впитывал, будто пил ее, как прохладное пиво в жару. Наконец произнес:
– Усталый и потрепанный, но я.
– Я думала…
– Я не писал, потому что не мог.
– Я знаю, но…
– Я вернулся, Мэри Лу.
Они сидели за кухонным столом, и все чувствовали себя неловко. Перед Дилом стояла тарелка, и он съел все бобы, которые положила ему жена. Парадная дверь была открыта, через нее хорошо было видно поле и цветы на нем. Окно напротив двери тоже было открыто, и легкий ветерок раздувал края занавесок. Дила не покидало ощущение, которое возникло еще на пути сюда, когда он шел по дороге меж деревьев, и теперь ему казалось, что потолок в доме стал ниже, комнаты стали меньше, а стены словно сдвинулись навстречу друг другу. Все было слишком маленькое.
Все, кроме Мэри Лу. Она была та же.
Она сидела за столом напротив него. На лице ее не было ни морщинки, а плечи оставались по-мальчишечьи узкими. И глаза – глаза были такими же ярко-синими, как цветы там, на поле.
Мальчик, Уинстон, сидел слева от Дила, но он подвинул свой стул поближе к матери. Мальчик внимательно изучал Дила, и Дил, в свою очередь, изучал его. Парень был похож на Мэри Лу, Дил нашел в нем очень многое от жены – и ничего от себя.
– Я так сильно изменился? – спросил Дил наконец, уж очень пристально они его разглядывали. Оба держали руки на коленях, будто он мог в любой момент прыгнуть через стол и покусать их.
– Ты ужасно худой, – сказала Мэри Лу.
– Я был слишком толстый, когда уезжал. Теперь тощий. Надеюсь, скоро стану таким, как надо.
Он попытался улыбнуться, но улыбка не получилась.
Глубоко вздохнув, спросил:
– Ну как ты?
– Как я?
– Ну да. Ты понимаешь. Как ты?
– О, прекрасно, – сказала она. – Замечательно. У меня все в порядке.
– А мальчик?
– Он чудесный.
– Он умеет говорить?
– Да, разумеется. Уинстон, скажи своему папе «привет». Мальчик молчал.
– Уинстон, скажи что-нибудь папе, – повторила она.
Мальчик все не отвечал.
– Ничего, – сказал Дил. – Ему нужно некоторое время, чтобы привыкнуть. Он меня не помнит. Это естественно.
– Так ты был в Канаде?
– Да, я же говорил.
– Я не была уверена, – сказала она.
– Я знаю. Я вошел с американцами, примерно год назад. Впрочем, не имеет значения, где я был и с кем. В любом случае, было погано.
– Понятно, – сказала она. Но Дил видел, что ей ничего не понятно. И он не винил ее: он поддался тогда порыву, захотел приключений, захотел принять участие в грандиозном событии, отправиться в путешествие в Канаду – и оставил семью здесь,