казалось, свет в конце туннеля.
И я стал командовать:
– Сейчас нужно приготовить и взять с собой весь запас еды, деньги и вещи – штормовки моего друга, его рабочую форму моряка, плащи, обувь…Лучше взять кеды… Свитера… На каждого что-то из теплых вещей… Белье…
Про себя я решил, что возьму с собой только то, что мне особенно дорого – марки, которые собирал всю жизнь. Их и документы следовало завернуть в пластиковые пакеты, добавив к ним деньги.
Мы ползали по комнатам и наощупь собирали вещи, запихивали их в рюкзаки и вещмешок. Деньги я имел в достатке – перед отъездом сюда, еще в Москве, кое-что снял со сберкнижки. Взяли мы с собой фонарик, топорик и большие ножи, рассчитывая использовать их в случае нападения парней Рыжебородого.
Из дома имелось два выхода – на улицу через парадный вход и через террасу во двор с виноградником, который соприкасался с виноградником соседнего двора. Это был путь на улицу, уходящую вниз под гору, но главное – в сторону причала.
– Выходить будем по-одиночке, – сказал я. – Первым пойду сам и подам сигнал вам, подняв руку вертикально. Следите за моим силуэтом… Придется ползти на коленях, а лучше по-пластунски…
И спросил Ольгу:
– Ты хорошо подогнала одежду? Брюки-то чужие и, верно, велики… Пояс пригнала по своей осиной талии?
Ольга согласно кивала. Мы надели рюкзаки и сосредоточились.
Я подполз к двери и стал ее медленно открывать, крепко удерживая рукой из опасения, что она от ветра может хлопнуть. Это было нам ни к чему – насторожило бы наших караульщиков. Дверь приоткрылась ровно на столько, чтобы выпустить меня, и я передал ее из рук в руки Владу, который, поняв меня без слов, крепко схватил ее створку.
Шум шторма ворвался на террасу и меня порадовал. Струи дождя мгновенно вымочили мое лицо, пытаясь проникнуть за воротник. Отполз я метров на пять и прислушался: ветер ревел, стучали ветви по крыше, где-то вдалеке слышался рев бушующего моря и больше – ни звука.
Я поднял руку и через несколько секунд рядом оказались Влад и Ольга. Мы гуськом проползли по тропинке вглубь сада и затем выползли в виноградник. Там мы уже смогли идти на четвереньках и таким манером прошли весь ряд виноградника, ведущего в сторону моря. И поднялись во весь рост только тогда, когда оказались вне видимости дома.
Однако идти по улице мы все же не решились и двинулись к причалу напрямик, через виноградники. Вскоре он показался вдалеке показался. А пока мы падали, скользили по склонам холмов и уже не замечали, что мокры и грязны, а белесая крымская глина сделала нас весьма похожими, как заметил Влад, на мумий.
Вот мы и у цели. Возле причала из железобетона на волнах плясала наша яхта. Равномерно взлетая выше причала и опускаясь глубоко вниз, яхта оказывалась то на свету, то в тени. Свет падал от единственного фонаря на столбе рядом со сторожкой. Конечно, сторожа не было видно – он, думается, не дремал, а дрыхнул – в такую бурю. Встреча с ним нам была ни к чему, ибо я не исключал, что ребята Рыжебородого уже могли предупредить его о возможном нашем появлении возле яхты.
Клуб