align="center">
Глава 42. Октябрь 2000 года. Тень над Землей
Виктор Будылин. Член клана
Шантаж дело неблагодарное и небезопасное. Это Николаич точно знал. Потому что сам подвергся такому унизительному действу. Семью ему так и не предъявили, отговорившись необходимостью соблюдения безопасности. Но, появись у него хоть тень сомнения в том, что с его близкими все в полном порядке, он бы…
– И что бы я сделал, – горько усмехнулся Николаич, – из окна выпрыгнул бы? Удавку из шелковой простыни сплел? Хотя…
В его руках было оружие – то самое, которым потчевало собственное правительство руководство клана. Землетрясение, наводнение, авария на АЭС – что еще придумает клан, чтобы вызволить своего главу из застенков? И стоит только Будылину дать неверную установку, волны будут смывать дома, или последние будут рушиться от подземных толчков в другом месте. Каком?
– Так недолго и весь земной шарик на куски раздербанить, – проворчал Николаич, покрываясь холодным липким потом.
Он вдруг понял, что это вполне выполнимая задача; что стоит только разместить…
– Стоп, – остановил он свое воображение, принявшееся разворачивать перед глазами картины рукотворного апокалипсиса, – вот об этом не надо. Забудь!
И он действительно забыл о самом страшном своем видении, тем более, что его на время оставили в покое. Он по-прежнему с непонятным удовольствием поглощал вкусные завтраки, обеды и ужины, удивляясь тому, что совсем не толстеет; много гулял, не покидая, впрочем, вместительного двора, ухоженного еще тщательнее, чем в прежнем доме, с Райдоном. Страшная картина головы улыбчивого японца на подносе со временем потускнела. Впрочем, Николаич, занятый больше переживаниями о собственной семье, по ночам в холодном поту не вскакивал. Райдона – первую, но как он полагал, не последнюю жертву необъявленной тектонической войны – конечно, жалел, но не больше того.
Его затянувшиеся выходные неожиданно объяснились – правительство все-таки поддалось на шантаж и выпустило главу клана, которого все звали только по имени – Кин, что означало Золотой. Николаичу даже посчастливилось увидать его (большая честь, оказывается). Даже издали – а приблизиться русскому мастеру ближе, чем на два десятка шагов, не позволили – казалось, что этого человека окружает неуемная аура власти. Его взгляд, который остановился на Будылине после того, как на последнего показал пальцем тот самый молчун, что теперь курировал проект, буквально физически давил; заставлял замкнуться в невидимом панцире, чтобы ненароком не выдать тех чувств, которые вызывал этот страшный человек. Невысокий, широкоплечий, Кин был одет проще всех остальных в этом зале. Какая-то рубаха без ворота, в низкий вырез которой проглядывала татуировка, на расстоянии неразличимая; штаны, наверное, никогда не знавшие утюга. И еще – могущественный глава клана был босым! Николаич, за этот год немного начавший разбираться в церемониальных условиях той части