align="center">
Глава первая
Вехи истории
«Человек рождён свободным, а мы находим его всюду в цепях».
«Человечество подсознательно ждёт Прометея, который восхитил бы огонь с неба и зажёг бы тлеющие на дне души уголья духовного творчества».
Историческая жизнь насыщена событиями, качество и оценка которых способны поверяться лишь их следствиями. В грозовую пору разряжаясь «молниями» человеческих амбиций, они подчас освежали пространство истории, но чаще предшествовали новым громовым раскатам – тяжёлым и протяжённым во времени. Но это не смущало тех, кто видел своё призвание в том, чтобы коренным образом изменить сложившееся положение вещей. И насилие в очередной раз взрывало бытие, в котором пресловутые «молнии» высвечивали величие исторических единиц и малодушие множества, живущих утехами и злобой нынешнего дня. Как оно всегда и было, отвага и жертвенность терялись в мелкодушии и трусости, а благородство и доблесть тонули в пороках и преступлениях.
Яркие победы удачливых воителей сменяли тяжёлые поражения, которые мало чем отличались друг от друга, поскольку жизненное пространство победителей подчас подчинялось энергии побеждённых. Если же духовное и культурное противостояние не разрешалось во времени, то последнее избавлялось и от тех и от других. Ибо события есть инструмент истории, который выковывает бытие и заостряет дух времени. Поэтому не мудрено, что на местах некогда могущественных народов и культур оставались руины – мрачные свидетельства непомерного честолюбия и неудавшихся человеческих планов. И то и другое по ходу развития предметной реальности оборачивалось её обломками, покрытыми «пеплом истории». Но и эти руины со временем оживали. И тогда всё возвращалось на круги своя. И вновь – в который уже раз бытие заявляло о себе радостями и бедами, полнясь теми же и ещё новыми прегрешениями. Тихая, уютная и размеренная жизнь, очевидно, и есть тот «отдых», который лелеет «тихое» большинство, но который не жалуют яркие пассионарии и активные «делатели истории».
К примеру, исключительную роль в истории Древнего Мира сыграл царь маленькой, затерянной в горах Македонии. Меч и политический инстинкт Александра Великого послужили мостом, по которому набирала свой бег колесница античного мира. Замешкавшись лишь в Персии, она в своём стремительном движении достигла берегов Ганга. Складываясь в своих характерных признаках, цивилизация «древнего запада» разрубила Гордиев узел духовных и культурных сплетений средиземноморской цивилизации и, явив себя в блеске великой культуры, замерла рядом с мощной субстанцией Азии. И хотя следствия (политически и географически условных) завоеваний «мировой империи» Александра растянулись на многие столетия, рефлексия философии, этики и искусства античного мира, усиленные историческим смыслом Рима, легли в основу «настоящего» Запада.
О чём говорит исследователю человеческое бытие, подчас совершенно