кривые желтые зубы. Какой контраст с тем, что он сам видит в зеркале.
– Если бы вам предложили возможность видеть истинную сущность людей и вещей, вы бы отказались? – обратился скульптор к студенту, который имел неосторожность спросить у него дорогу. – Чисто гипотетически.
– А невидимость не предлагают? Или уметь телепортироваться, лазером из глаз стрелять? – усмехнулся студент. – Ладно. Согласился бы, а что нет-то? Это же вроде как читать мысли?
Оникс пораздумал и согласился, что эта «сверхспособность» в философском роде сходна с чтением мыслей. Пусть будет так.
– Но тогда вы были бы шокированы, сколько вокруг вас тьмы, и в окружающих вас людях. Тех, которых вы считаете своими друзьями… В итоге может случиться так, что вы и вовсе разочаруетесь в жизни.
– Ну, у всех есть темные мыслишки, – сказал тот. – Все не без греха.
– Вы даже не представляете масштаб этого греха, – продолжал гнуть свое Оникс.
– А, я понял, к чему все это. Не теряйте время, я убежденный атеист.
Студент поспешил удалиться, так и не узнав правильный маршрут к пункту своего назначения. К сожалению, кроме них двоих на улице никого не было – она и в солнечные деньки была малолюдной, а в такой ливень и подавно. Оникс даже не испытал желания крикнуть студенту вслед, что он идет совершенно не в ту сторону.
Когда студент поравнялся с переулком, оттуда стрелой метнулась тень, повалившая его на землю. Студент закричал и заслонил руками лицо, уже вполне обычное, человеческое. Тень, в которой Оникс узнал свою последнюю скульптуру, вгрызлась жертве в горло. Крик превратился в хрип, и скоро вовсе прекратился. Тварь оторвалась от распростертого под нею тела, по-лебединому изогнув шею, и облизнула кровь с губ, глядя на своего создателя. Оникс потянулся к телефону, намереваясь набрать «112», но мобильник завибрировал, и среди шума дождя раздался «Полет валькирий».
«Стефан Бернар», гласила надпись на дисплее.
– Алло?
Мгновения, которое он затратил на чтение имени звонившего, хватило для того, чтобы монстр успел скрыться вместе с телом студента.
– Оникс, дорогой, как делишки? – заговорила трубка слащавым тоном.
– Прекрасно, – отозвался скульптор с максимальной приветливостью, которую смог из себя выжать. Не каждого представителя сильного пола порадует такое обращение, но это был единственный агент, который с ним работал, так что Оникс изображал из себя верх дружелюбия в общении со Стефаном. Впрочем, сейчас скульптора больше занимала агрессивная тварь, сбежавшая из его студии, нежели личные наклонности его агента, потому он побежал к месту, где произошло нападение.
– Ты тяжело дышишь, дорогой! Уж не отвлек ли я тебя от чего-то приватного?
– Нет, я свободен, говори, – отозвался Оникс, вглядываясь в лужи под ногами. Он видел их исключительно чернильными, поэтому