удвоения способны привлечь внимание любого человека на Земле. У интереса этого корни очень глубокие, архетипические, уходящие в доисторические времена. Идея двойника присутствует в фольклорных историях, мемуарах, мифах, разных произведениях искусства на протяжении всей истории человечества.
Все, конечно, читали (и видели на экране) историю знаменитой «Железной маски». Согласно легенде, королева Франции родила близнецов и, чтобы не подвергать страну риску гражданской войны (одни феодалы – за одного наследника, другие – за другого, права-то у них одинаковые), одного из близнецов решили – нет, не убить, кровь королей священна – но заточить в крепость, скрыв его навсегда. Как? Маской. Железной маской.
Это легенда.
Но на самом деле таинственный узник существовал, и его лицо действительно было скрыто маской (не железной, разумеется, долго носить железную маску просто невозможно), но черной, бархатной. Да и какая разница, из чего маска? Важно, что ее нельзя снять.
Так никто и не смог узнать, кто носил эту маску. Один человек мог – рыбак у стен крепости нашел однажды серебряную тарелку, на которой были нацарапаны рукою узника несколько слов (быть может, его имя, титул). Но, к счастью, рыбак не умел читать, он принес тарелку коменданту и был награжден. К счастью, потому что человеческая жизнь не дороже государственной тайны, а узнай он ее – кончилась бы жизнь его на плахе. Ведь кровь рыбаков не священна.
О человеке, прозванным Железной маской (он жил долго), нам доподлинно известно только одно: он был двойником.
Зачем иначе скрывать его лицо?
Брата-близнеца у Людовика не было, это, как считают историки, легенда. Но двойник быть мог.
Он может быть (хотя вероятность этого ничтожно мала) у каждого из нас.
У Константина Паустовского, юноши, которому суждено было стать знаменитым писателем, двойник был, и он его увидел.
По улице вели колонну военнопленных. «Я взглянул и почувствовал, как озноб прошел по телу. Навстречу мне шел усталым, но мерным шагом я сам, но только я был в форме австрийского солдата. Я много слышал о двойниках, но еще ни разу не сталкивался с ними. Навстречу мне шел мой двойник. У него все до мелочей было мое, даже родинка на правом виске.
– Чертовщина! – сказал мой приятель. – Да это прямо страшно.
И тут произошло совсем уже странное обстоятельство. Конвоир взглянул на меня, потом посмотрел на австрийца, бросился к нему, дернул за рукав и показал ему на меня.
Австриец взглянул, как будто столкнулся, и остановился. И сразу остановилась вся толпа пленных, мы смотрели в упор друг другу в глаза, должно быть, недолго, но мне показалось, что прошел целый час».
И это понятно. Мало кому случалось пережить такое2.
Момент родственной связи здесь не исключен. Среди жителей Австро-Венгрии было немало украинцев, а Паустовский на вопрос Николая II о национальной принадлежности