тот же голос запел, заставляя кого-то запомнить и потом повторить:
Госпожа Вето обещала
Перерезать весь Париж…
– Нет, – отвечал мальчик, – не стану петь.
– Пой, пой, тебе говорят!
И тот же голос начал снова:
Госпожа Вето обещала…
– Не стану, – твердил мальчик, – не стану, не стану!
– Ах ты мерзавец! – сказал грубый голос.
В воздухе раздался свист ремня, и мальчик протяжно застонал от боли.
– Черт возьми! – вскричал Лорен. – Подлец Симон опять бьет маленького Капета.
Иные из национальных гвардейцев пожали плечами; человека два или три попробовали улыбнуться. Дево встал.
– Я уже говорил, что отцы семейства не должны входить сюда.
Вдруг отворилась дверь, и хорошенький мальчик, преследуемый бичом своего сторожа, выбежал во двор; но едва пробежал он несколько шагов, как что-то тяжелое полетело за ним на мостовую и сильно ударило ему по ноге.
– Ай, ай, ай! – закричал мальчик.
Ноги у него подкосились, и он упал на колено.
– Принеси мне колодку, чудовище, а не то…
Мальчик встал и мотнул отрицательно головой.
– А, вот как! – закричал тот же голос. – Так погоди же, вот мы увидим, погоди!
И сапожник Симон выскочил из своей каморки, как дикий медведь из берлоги.
– Послушай-ка! – закричал Лорен, нахмурив брови. – Куда ты так бежишь, почтеннейший Симон?
– Наказать медвежонка, – отвечал сапожник.
– А за что? – спросил Лорен.
– Как за что?
– Да, за что?
– За то, что эта дрянь не хочет ни петь, как следует доброму патриоту, ни работать, как следует доброму гражданину.
– А тебе какое дело до этого? – возразил Лорен. – Разве народ поручил тебе Капета для обучения пению?
– А ты что вмешиваешься, гражданин сержант? – сказал удивленный Симон.
– Почему я вмешиваюсь? Потому что это дело касается каждого честного человека. Бесчестно честному человеку смотреть, как бьют ребенка, и не остановить такое дело.
– Да он сын тирана!
– Да ведь он ребенок!.. Ребенок не участвовал в преступлениях отца; ребенок этот ни в чем не виноват, и потому его не следует наказывать.
– А по-моему, мне его дали для того, чтобы я делал из него что мне угодно. Я хочу, чтобы он пел песню про госпожу Вето, и он будет петь.
– Но, жалкий человек, подумай, что госпожа Вето – мать этого мальчика, неужели ты захочешь, чтобы твоего сына заставили петь, что ты каналья?
– Разве я каналья? – прорычал Симон. – Ах ты аристократ проклятый!
– Нельзя ли без ругательств! – сказал Лорен. – Ведь я не Капет и меня насильно петь не заставишь.
– Прикажу арестовать тебя…
– Арестовать, в самом деле? Попробуй-ка посадить под арест меня, Фермопила.
– Хорошо, хорошо, посмотрим, чья возьмет… Эй, Капет, подними колодку и дошивай башмак или, черт возьми, берегись!..
Лорен страшно побледнел, стиснул зубы,