в каком они прежде лежали. В конце он положил в коробку и половинки дощечки. Затем закрыл коробку и перевязал ее. Некоторое время он размышлял, в какое бы надежное место ее спрятать, но мозг отказывался работать как нужно. В итоге Мики убрал коробку туда, где она находилась раньше. Высоко на книжную полку. А потом закрыл окно.
С тех пор, как начались бомбардировки, Мики даже после бессонных ночей, ложась спать перед самым рассветом, не только быстро засыпал, но и, проговаривая краткую молитву, наслаждался Божией вездесущностью – как наслаждается дитя, убаюкиваемое на руках матери. И подушка ему казалась мягче, чем в детстве.
Но в то утро у отца Михаила, улегшегося под одеялом подле теплой жены, заснуть сразу не получилось.
Он был слишком уставшим, а тяжелые мысли, которые буравили ему в полусне голову, никак не хотели его отпускать.
«А что, если турки нападут именно сегодня ночью? Если нас сегодня ночью тяжелыми пушками сровняют с землей? Пришло ли время, сделал ли я все, что следовало, все, что мне Господь отрядил?» Мики широко открыл глаза и в полумраке увидел на стене вставленную в рамку туристическую версию раскрашенного египетского папируса, которую его родители привезли из поездки, оплаченной в кредит в более счастливые времена. «Турки… Какие турки? Не нападают на нас турки! Или они тоже на нас нападают! Кто на нас вообще не нападает?.. Немцы сейчас… нет – американцы! Они главные! Но и англичане, и французы. А они-то что? Да это не важно. Не пушками, а ракетами нас истребляют. Прямо с неба. Н-да», – довольно хмыкнул Мики и с облегчением прикрыл глаза.
Но стоило ему зажмуриться, как одна устрашающая мысль заставила его снова открыть глаза.
«Но у меня ведь дети! Как я могу вот так просто спать?»
Страх, который Мики ощутил впервые с начала бомбежек, заставил его распрямиться в постели.
«А что, если ракета попадет в половину квартиры? И разделит нас. Это самое страшное! Если кто-то погибнет, а кто-то выживет. Не страшно, если мы все обратимся в прах. Или на нас сбросят атомную бомбу, и все сербы в один миг… Смерть не страшна, Христос победил смерть. И всех нас ждет всеобщее воскресение при Его втором пришествии! Но почему до этого нам суждено быть разделенными? – полемизировал сам с собою сонный священник. – Опять же, а что, если мы не сумеем преодолеть разделение. Тогда – ад! Настоящий ад. Вечное разделение».
Почти совсем потерявший сон, Мики спустил ноги с кровати на ковер. Он сосредоточенно старался постичь невидимого Творца и Бога.
«Не то что я не верю Тебе, Господи! Я себе не верю – такому слабому. Боже дорогой! Боже милый… Но и Ты! Зачем меня таким слабым создал? Чтобы я ничего не напортил? Да, Боже? Но что я до сих пор сделал? Я так мало сделал, Боже. Прости меня. Опять же, нельзя сказать, что я совсем ничего не сделал. Довольно ли этого?..» – Мики опасливо покосился на керамических охотничьих псов на тумбочке. Как будто ожидал ответа именно от них – как уполномоченных Господа. Только все указывало на то, что псы подадут голос не скоро.
«Довольно черного!»
Обессилевший, Мики снова прилег на кровать. И глубоко вздохнул.
«Мне надо