дня я должен все знать о контактах Аббата с медеанцами – частота встреч с ними, продолжительность этих встреч и содержание их. Докладывать ежедневно! И не через информер, а лично мне, в этом вот кабинете.
– Да, шеф! – вновь единодушно отозвался Октавиан-Клавдий.
– Вот теперь можешь идти.
– Приятного аппетита, шеф! – невпопад пожелал Двуглавый и ретировался.
В который раз за этот бесконечно долгий день, давно уже переваливший за двадцать четвертый час, Лорд остался один. Он обхватил седую, плохо ухоженную голову костистыми ладонями, разглядывая свое отражение в полированной поверхности рабочего стола. Подумал о доме, где бывал реже, чем полагается отцу и мужу и где все было гораздо сложнее и запутаннее, нежели в самых хитросплетенных комбинациях тайной войны за благополучие человечества.
Семья – вот по-настоящему непроницаемое пятно.
На миг Сандро Лордкипанидзе стало невыразимо тоскливо, но только на миг. Служебный информер, столь же бессонный, как и глава Карантинного Комитета, открыл новое сообщение: «Срочно. Тема «Конкиста». Пакет изучил. Завтра доложу свои соображения. Корунд».
Лорд взглянул на часы. Подумал и отстучал на виртуальной клавиатуре: «Сегодня. В 13.00. Пард.», и задумчиво уставился в неспешно светлеющее окно.
Глава 6
Марина Валевская. Столовая гора
Кофе сегодня отчего-то показался безвкусным. Марина не поленилась, встала, подошла к встроенному в стену шкафчику, взяла банку. «Арабика». Все верно, она ничего не перепутала, машинально готовя напиток. Тогда в чем причина?
Она знала, в чем, хоть признаваться себе не хотелось. Возраст. Нет, с вкусовыми рецепторами ничего не случилось, они работают так же, как и десять, и двадцать, и сорок лет назад. Зрение, слух, обоняние, осязание по-прежнему остры, но былой яркости ощущений нет. Новизны нет. Позавчера Марине Валевской исполнилось шестьдесят.
Разумеется, это далеко не старость, даже не преддверие старости – не в пятнадцатом веке, слава богу, живем. И не в двадцатом. Шестьдесят лет – вершина жизни. Вернее, чуть дальше вершины: по статистике, средний возраст для женщин – девяносто восемь лет. Но в этом «чуть» все дело. Потому как означает оно, что ты уже начала спуск. Все самое значимое в твоей жизни уже случилось – любовь, дети, работа, которой отдаешь душу. Да, впереди, несомненно, ждет много хорошего, важного, интересного и прочая, прочая, прочая. Но окажется ли оно лучше, важнее и интереснее того, что уже довелось испытать? Нет.
Четыре года назад она не была так категорична. Но четыре года назад был жив Георгий. А значит, в ее жизни еще не случилось самого страшного, что может случиться в жизни женщины. Теперь и это – было, она и это пережила, приняла в себя. Теперь она знает все, что может ждать ее впереди. Сколько там осталось? Около сорока? Эти годы тоже надо чем-то занять. А если еще раз родить? Девочку!
Марина улыбнулась такой мысли. Физически это было возможно. Эмоционально – нет.
Она сунула чашечку с почти нетронутым кофе в посудомойку, вернулась к себе