выразительно говорит трактат «Сань люэ»: «Если у тебя (имеется в виду правитель или полководец. – Н. К.) и у масс будет одна и та же любовь, никогда не будешь иметь неудачи. Если у тебя и у масс будет одна и та же ненависть, всё склонится перед тобой. Правят государством, держат в мире свой дом только потому, что обретают людей; губят государство, разрушают свой дом только потому, что утрачивают людей» («Сань люэ», с. 2).
В этом же духе высказываются и военные писатели, комментировавшие «Сунь-цзы». Например, Мэн-ши говорит о необходимости «единства между высшими и низшими», т. е. ставит вопрос несколько иначе, требуя единства между управляемыми и управляющими вообще. Он говорит о «единстве устремлений, единстве в любви и ненависти, единстве выгоды и вреда», об отсутствии у людей личных устремлений. В этих условиях «у всей миллионной массы бывает как будто бы одно сердце». Некоторые комментаторы, как, например, Цзя Линь, прилагают это требование к армии. В этом случае место правителя занимает полководец и внутреннее единство армии есть единство полководца со своими солдатами. «Если полководец делает своим сердцем Путь (т. е. правильно управляет войском, правильно относится к солдатам. – Н. К.), если у него с остальными людьми одни и те же выгоды, одни и те же действия, тогда офицеры и солдаты повинуются ему и сердца их, естественно, одинаковы с сердцем их начальника». Толкование Цзя Линя, несомненно, суживает то понятие единства, о котором говорит Сунь-цзы. Ограничение единства рамками одной лишь армии отражает, по-видимому, историческую обстановку времен Цзя Линя: если в древности, в эпоху Чуньцю, и могла существовать какая-то близость между правителями и свободным земледельческим населением (но, конечно, не рабами), близость, восходящая в своих истоках к древнему племенному устройству, то в феодальном Китае времен Танской империи антагонизм между основной массой населения – феодальным крестьянством и его эксплуататорами – феодалами был настолько велик, что делал без наличия каких-либо особых условий их единство невозможным. Поэтому Цзя Линь и заговорил лишь о той среде, в которой такое единство было для правителей необходимым и в известных пределах возможным: об армии.
Второй общий элемент войны, по терминологии Сунь-цзы, носит название «Небо». Он коротко определяет, что под этим следует разуметь: «Небо – это свет и мрак, холод и жар; это порядок времени». Короче говоря, это – время, когда происходит война; время года, суток и т. д. Понять значение этого фактора, т. е. уметь учитывать на войне значение момента, условий времени, – вторая задача изучающего законы войны.
В этом месте своего трактата Сунь-цзы употребляет слова «Ян» и «Инь», которые мы передаем русскими словами «свет» и «мрак». Эти понятия играют важнейшую роль в воззрениях на природу, характерных для древних китайцев, и уже в глубокой древности превратились из обозначений чисто реальных явлений света и мрака в некие символы космических сил. В дальнейшем они были распространены и на жизнь вообще,