Она же, только в траурной рамке, хотя при этом улыбается.
Сентябрь сорок четвертого – уничтожение банды Нестора Бабулы в Туровском районе, несколько южнее того места, где сейчас находился Алексей. Тогда они положили всех негодяев, кроме Бабулы. Погиб хороший парень Пашка Овчинин.
Район пытались перекрыть, выставили дозоры в селах, на дорогах. Но Бабула пропал. Исследовали речку, в которую он бултыхнулся, прежде чем пропасть, не нашли ни живого, ни мертвого.
Наказания Алексей не понес. Все-таки банда была уничтожена, в районе стало тихо.
Вместе со стрелковым корпусом он перешел границу, работал в Западной Галиции, где орудовала та же УПА, реками лилась кровь ни в чем не повинных людей. Часть бандеровцев ушла с немцами, остальные засели в лесах. Их приходилось выкуривать из нор.
Фронт продвигался на запад, через Польшу в Германию. Сопротивление врага становилось все ожесточеннее.
Под Карлслау группу оперативников, разыскивающих раненого группенфюрера Курта Штайдлера, целого генерал-лейтенанта, по общевойсковой классификации, окружили парашютисты из СС. Эти ребята тоже искали пропавшего генерала. Бой длился полдня. Отделение бойцов из дивизии НКВД полегло почти целиком, но десант был уничтожен. Файдулину в том бою чуть не оторвало пулей ухо, Малашенко получил касательное ранение в плечо.
Господина группенфюрера бойцы в итоге нашли на дне отхожей ямы, в нужнике. Туда они заглянули в первую очередь.
– Дерьмо к дерьму тянется, – резонно рассудил Газарян, и никто не стал с ним спорить.
Позднее группу Алексея распустили. Всех отправили в Восточную Пруссию, а его самого перебросили в Чехословакию, где немцы позже всех прекратили сопротивление.
Последней операцией на фронтах Великой Отечественной для него стал прорыв со штурмовым взводом и отделением саперов к августинскому монастырю Благовещенья Девы Марии, оборудованному немцами под склад архивных документов. Брали его жестко, нахрапом, чтобы не дать эсэсовцам сжечь тысячи ценных бумаг, свидетельств их бесчеловечной сути. За этот бой капитан Кравец и получил высокую правительственную награду, а также краткосрочный отпуск на родину.
Потерянный, опустошенный, он несколько дней бродил вдоль каменных парапетов Невы, слонялся по улочкам, где прошло его детство. «А приехал я назад, а приехал в Ленинград». Алексей бродил по городскому кладбищу, расположенному на северной окраине города, недалеко от деревни Пискаревка, где в братских могилах покоились жертвы блокады. Где-то тут лежали его родные.
Потом он забрался в какую-то пивнушку и надрался до свинячьего визга, что не было, разумеется, лучшей страницей его биографии. Дом, где жил Алексей, был полностью разрушен. Из родственников и друзей никого не осталось.
30 мая он вернулся на службу, прибыл поездом в город Львов. Оттуда капитан отправился в Одессу, где осталась сеть агентов абвера. А воевать там ему пришлось против уголовного элемента, который расплодился, как саранча,