блюда, она подошла к нам, принялась резать сало и кормить нас чуть ли не насильно. Видно, хотела за один раз довести нас до нужной кондиции.
Хозяин с солдатом изрядно выпили шнапса и немного спели. Мы наблюдали за ними, хозяйка тоже была навеселе. Часиков в восемь-девять вечера хозяин распрощался с солдатом, дал ему пять марок, нам по две, и мы пошли в лагерь. От непривычно жирной пищи дня два мы с товарищем мучились животами.
Ночи становились всё длиннее, а погода всё более пасмурной. Режим в лагере ужесточался, побоев стало больше, настроение – хуже некуда.
И мы с Николаем решили бежать, пока не наступила зима.
Однажды мы попали в команду, которая возила доски на грузовиках на какое-то находящееся в лесу оборонное строительство. День выдался погожий, и мы решили в последнюю ездку, когда, по нашим расчетам, спустятся сумерки, «нырнуть в кусты». Это было нетрудно – кругом большой лес, из немцев только шофёр, который дремал в кабине, и один часовой на восемь человек (одну машину). Грузовиков – три. Последняя ездка заканчивалась часов в шесть вечера. Мы разгрузили доски и пошли к бараку. Один солдат шёл впереди, двое сзади. В барак мы вошли последними перед солдатами, пропустили их вперёд, и, пока они шли в другой конец барака к конторке, мы вышли и медленно двинулись к кустам, готовясь оправиться (для маскировки). За нами вышли ещё двое и, копируя наши движения, направились к нам. Зайдя за кусты, мы бросились бежать по редкому лесу, и те двое, сопя, бежали за нами. Мы остановились. Они подбежали и, задыхаясь (оба были старше нас лет на десять – пятнадцать), сказали: «Мы с вами». Вчетвером мы быстрым шагом удалялись от поляны всё глубже в лес, ориентируясь по звездам, на северо-восток. Ещё летом, когда мы собирались бежать, планировали идти на восток северными районами Германии, где меньше промышленности, городов, где преобладают сельскохозяйственные районы. Наивные мы были – фронт под Курском, до него 2500–3000 км вражеской и оккупированной территории. Но глубокая ненависть к врагу и тоска по Родине отгоняла мысли о бесперспективности выбранного маршрута. Нам казалось, что достаточно перебраться за колючую проволоку, и мы преодолеем всё: и длинный путь, и голод, и зимний холод.
Той ночью до утренней зари мы шли, питаясь захваченным хлебом и молоком из бидонов, выставленных хозяевами ферм к воротам. Утром забрались в одиноко стоящий сарай с сеном. Рассвет выдался промозглым, с обильной росой и туманом, но в сене было тепло и уютно. Мы проспали весь день и вылезли когда уже стемнело.
Во время побега решается множество проблем, но основные из них:
– действия при уходе (надо уйти незаметно);
– питание в пути;
– правильная ориентация (сельская местность, необходимость обойти города);
– осторожность (не попасться и даже не «засветиться»).
Первую проблему мы решили на «отлично». Труднее оказалась вторая. Где взять пищу? Выклянчивать нельзя – мы на чужой враждебной территории. Воровать? Ещё не научились