дней миновало прежде, чем я решилась встать.
– Да погодите вы, сударыня, сперва окрепнуть нужно! – отговаривала меня Анна. – Аппетит у вас хороший, вон уж и волосы заблестели, и пальцы напросвет не видать, так потерпите еще немножко!
Я, однако, решительно откинула одеяло и протянула Анне руки, чтобы помогла мне подняться. Она подчинилась, ворча, правда. Ну и, конечно, прежде накинула мне на плечи поверх ночной сорочки широкую теплую шаль, почти такую же, как дала мне та добрая женщина в городе, о котором я мечтала забыть навсегда.
Я знала, что сделать первый шаг будет тяжело, но все равно не удержала равновесия и пошатнулась. Спасибо, Анна успела меня поддержать.
– Говорила же, рано вам вставать, сударыня! Дождались бы хоть мастера Йохана… Я забыла вам сказать: давеча голубь прилетел – они уж обратно собираются!
«Пока доедут, меня уже может не стать», – сказала бы я, если бы сумела, но я могла только улыбнуться и шагнуть к окну. Первый шаг – самый трудный, дальше становится легче, это я знала давно, и если уж я когда-то не умерла на месте, когда боль, казалось, достала до самого сердца, то и теперь могла вытерпеть.
– Ну ведь вижу же, что больно вам, – не унималась Анна, поддерживая меня под локти, – не зажили еще ножки-то! Сказать страшно: и поморозились вы, сударыня, и в кровь всё стерли, как только шли! Мастер Йохан сказал, чудеса просто, бывало, и от меньшего люди ноги теряли, то есть отрезать приходилось. Повезло вам…
«Да, повезло, – усмехнулась я. – Остаться без ног я не сумею, даже если очень этого захочу!»
За окном видны были холмы, подернутые едва заметной нежной зеленой дымкой – видно, сюда весна еще только пришла. А за холмами… нет, это было не небо, вернее, и небо тоже – оно, синее-синее, весеннее, растворялось в море, бескрайнем, светлом и спокойном: зимние бури уже прошли, а весенним срок еще не настал.
Ветер донес соленый запах, и я улыбнулась. Все-таки удалось…
– Дышится-то как, а? – по-своему истолковала мою улыбку Анна. – Но вы лучше присядьте, сударыня, а я вам одеться принесу. Уж простите, платья простые, своих швей придворные дамы с собой увезли, так что мы с Мари уж сами, тяп да ляп, как умеем… Да и не обмерить вас было толком, так что не обессудьте! Не побрезгуете?
Я покачала головой и снова улыбнулась. Пожалуй, Анна прибеднялась: платья вышли очень недурными и сидели так, будто их пошил придворный портной.
– Вот и ладно, – довольно сказала она, поправив мне подол. – Покамест сойдут, а там уж наши мастерицы вернутся, оденут вас, как знатной даме полагается, а то мы с Мари и не знаем, как все эти финтифлюшки да сборочки делать…
Мне было очень интересно, что это за Мари такая – я еще ни разу ее не видела, – но спросить, конечно, я не могла.
– А башмачки вам пока не надеть, – добавила Анна, – с повязками-то. Ну да я вам войлочные туфли принесла, навроде ночных – под платьем все одно не видно, а зато тепло, не застудишься!
Я никак не могла поблагодарить ее, разве что