align="center">
О деве Февронии
Что он думает, главный товарищ,
О Февронии, с коей не так,
Вот садится он на стульчак.
И вминаются щеки седалищ,
И вопросец всплывает «а как?».
От валдайщниы до зауралищ
«Как?» да «как?», «как?» да «как?», «как?» да «как?».
Но в мечтах интерьер поприличней.
У него непременно глобал,
Он намного упорней копал,
Да и Януса он многоличней
И не зря на горшок сей попал,
В этот храм, не такой, как обычный,
Где и кал – исторический кал.
Пролетают минуты боренья,
Возвращается он в кабинет,
Там с прищуром не личный портрет,
И пульсирует вероученье,
Только «да», если начисто «нет»,
Очень правильный тот кабинет,
Длядержавгого-деуправленья.
А сидеть-то вообще не легко,
На горшке ли, на царском на троне,
Каменюки с булыжник в короне,
А, поди ж ты, держать высоко
Королевское знамя в Притоне
Иль на зыбком и шатком Понтоне
Возводить вновь Империю
О, гого, гого, о гого, го…
Кража
За каки-таки заслуги
К нам повадились ворюги.
Два захода только за год,
Пошло, зло берёт.
Не успеешь опериться,
Глядь, они спешат явиться,
И берут, не наши други,
Вещи первый сорт.
Ну разочек, допускаю,
Их профессия такая,
Каждый делает, что может,
Кто на что горазд.
Но зачем же повторяться
и на нас тренироваться,
Вы бы лучше в дом носили
Что-нибудь для нас.
Может, мстить угодно сэру,
Грабь – они из эсэсэру…
Да, у них не то сознанье,
Кровные враги.
Навалились на свободу,
Нахватали, нет проходу.
Это мера воспитанья,
Хапать не моги.
Ишь, чего насочиняли,
Как сурово воспитали.
Ладно, ладно, мы посмотрим,
Чья ещё возьмёт.
Коль свобода, так свобода.
Закажу себе с завода
На турели-карусели
Синхропулемёт.
Хан Базыт
Бахыту Кенджееву
Дрожит в ночи сухой листочек клёна,
Столица с головы до пят дрожит,
По улицам пустого Вашингтона
Неспешно едет грозный хан Бахыт.
Следы ракет на войлочной попоне,
По ветру хищно стелется бунчук,
Орда гуляет нынче в Вашингтоне,
Отбившаяся начисто от рук.
Напоим мы коней в Потомаке,
Бурдюками осушим Гудзон,
Мы татары – охочи до драки
С самых варварских, диких времен.
И вся цивилизация разбита,
Включая и Москву, и Ленинград,
Туфло целует грозного Бахыта
Плененный, заарканенный Сенат.
Костер… а молодая кобылица
Кумыс кипучий воину отдаёт,
Уснули