она не знала, так это как заводить прочные и продолжительные связи с другими детьми, попавшими в государственную систему, но не все же такие, как она. Возможно, Флорес в этом преуспел и сохранил медальон в память о друге.
Но тогда зачем ее прятать?
Не был усыновлен, но церковь дала ему образование. Может, этот Лино и был тем, кто проявил к нему интерес, помог ему получить образование?
Ева повернулась к компьютеру и начала углубленный поиск по Мигелю Флоресу.
Вошла Пибоди и открыла было рот, чтобы заговорить.
– Как раз вовремя, – проворчала Ева, не отрываясь от компьютера. – А то я вижу, что моя кофейная кружка пуста.
Пибоди мученически закатила глаза к потолку, взяла кружку, подошла к автоповару и запрограммировала еще одну.
– Добывать медкарту из Мексики – это такая мука! Нет записей о лечении ножевой раны, никаких косметических операций. Приложив героические усилия, – вот почему я тоже имею право на кофе – я получила доступ к его медкарте на время пребывания в Мексике. Там тоже ничего нет – ни по ножевой ране, ни по пластике.
Откинувшись на спинку стула, Ева взяла кружку кофе.
– А что есть в мексиканских записях?
– Да ничего выдающегося. Ежегодные осмотры, коррекция зрения, санация зубов раз в полгода, лечение от кишечного вируса, обработан порез на пальце. Никаких серьезных вмешательств.
– Ясно. А за пять лет в Нью-Йорке?
– Тоже ничего особенного. Ежегодные осмотры и т. д. и т. п., пара растяжений и вывихов, один раз – смещение указательного пальца, еще один – поврежденное колено.
– Ну, это спортивные травмы, скорее всего. – Барабаня пальцами по столу, Ева задумалась. – Странно, что у него не было подобных травм в Мексике. Достань мне зубные снимки из Мексики.
– Господи! Ты хоть представляешь, сколько канцелярской пыли мне придется проглотить, чтобы их добыть? Он пару раз переезжал, а это значит, не один дантист, а несколько, к тому же это католики, а с ними иметь дело не так-то просто, они свои секреты блюдут. Зачем тебе…
Обычно Пибоди требовалось время, но, в конце концов, до нее доходило.
– Ты думаешь, этот парень – не Мигель Флорес?
– Я думаю, убитого парня звали Лино.
– Но… – запнулась Пибоди, – но это же значит, что он, может, и вовсе не был священником! Но он стоял на алтаре, служил мессу, венчал людей, хоронил…
– Может, Бог покарал его за это. Дело закрыто. Арестуем Господа еще до конца смены. Мне нужны эти зубные снимки из Мексики и зубные снимки отсюда, из Нью-Йорка.
– Я точно знаю: все эти шутки насчет ареста Господа – это святотатство. – Пибоди задумчиво отпила кофе. – С какой стати кому-то прикидываться священником? Им же ничего нельзя – ни секса, ни клевых шмоток. И надо знать все эти правила, запреты. По-моему, там чертова уйма всяких правил.
– А может, он обучался по скоростному методу. Может, он решил, что дело того стоит. Может, он и есть Мигель Флорес. Давай достанем снимки и узнаем.
Когда Пибоди вышла, Ева