были доктора и другие медики, они пытались привести его в чувство, но было уже слишком поздно. Один из них сказал, что, как ему кажется, это яд. Но я в это не верю. Не понимаю, как это может быть.
– Почему?
Лопес беспомощно развел руками.
– Кто может отравить священника подобным образом в подобный момент?
– Откуда взялось вино? Вино в кружке? – спросила Ева.
– Мы держим вино для причастия в ризнице. Под замком в дарохранительнице.
– У кого есть доступ?
– У меня. У Мигеля, у Мартина… я имею в виду отца Фримена. У церковных служек, помогающих во время мессы.
«Много рук, – подумала Ева. – Можно даже не возиться с замком».
– Где они?
– Отец Фримен навещает родственников в Чикаго, мы ждем его завтра. У нас сегодня трое служек, потому что на заупокойную мессу собралось много народу.
– Мне нужны их имена.
– Вы же не верите…
– А это? Что это?
Он побелел, когда Ева подняла серебряное блюдо с облаткой.
– Прошу вас! Умоляю вас. Хлеб уже освящен!
– Извините, теперь это вещественная улика. Я вижу, кусок отломан. Он это съел?
– Маленький кусочек полагается отломить и опустить в вино. Это часть обряда – отламывание и смешивание. Этот кусочек он наверняка проглотил вместе с вином.
– А кто налил вино в кружку? Кто положил эту штуку…
«Как же эта штука называется? – подумала Ева. – Печенье? Крекер? Галета?»
– Гостию, – подсказал отец Лопес. – Он сам. Но это я налил вино в сосуд и положил гостию для Мигеля перед освящением. Я сделал это лично из уважения к мистеру Ортицу. Службу вел Мигель по просьбе семьи.
Ева насторожилась.
– Они не захотели главного? Вы же говорите, что вы тут главный?
– Да, я настоятель. Но я здесь недавно. Работаю в этом приходе всего восемь месяцев, с тех пор как монсеньор Крус ушел на покой. А Мигель прослужил здесь уже больше пяти лет, он венчал двух правнуков мистера Ортица, отслужил панихиду по миссис Ортиц около года назад. Крестил…
– Погодите минутку, пожалуйста. – И Ева повернулась к Пибоди.
– Извините, что я вас перебиваю, святой отец. Личность совпадает, – доложила Пибоди. – Время смерти соответствует. Выпил, стало плохо, рухнул, умер, щеки красные. Цианид?
– Обоснованное предположение, но пусть Моррис подтвердит. Запакуй кружку и печенюшку. Возьми одного из свидетелей-копов, запиши показания. Я возьму второго, когда Лопес покажет мне, откуда взялось вино и эта… другая штука.
– А второго покойника мы можем выдать родным?
Ева, хмурясь, взглянула на гроб.
– Он так долго ждал… Может, подождать еще немного. – Она опять обратилась к Лопесу: – Мне надо видеть, где вы держите… – «Как их назвать? Закуску и выпивку?» – вино и гостии.
Лопес кивнул и жестом пригласил ее следовать за собой. Он поднялся по ступеням, повернул в сторону от алтаря и провел Еву в боковую дверь. Одна из стен скрывающегося за дверью