ОН ВИДИТ, И НЕ ПЕРЕПОЛНИТСЯ УХО тем, что ОНО СЛЫШИТ. /9/ ЧТО БЫЛО – это ТО, ЧТО БУДЕТ, И ЧТО ПРОИЗОШЛО – это ТО, ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ, И НЕТ НИЧЕГО НОВОГО ПОД СОЛНЦЕМ: /10/ ЕСТЬ ЯВЛЕНИЕ, о котором СКАЖЕТ кто-то: «ПОСМОТРИ-КА НА ЭТО: ОНО НОВОЕ!» – УЖЕ БЫЛО ИЗВЕЧНО то, ЧТО БЫЛО ДО НАС, /11/ НЕ осталось ПАМЯТИ О самых ПЕРВЫХ, И ТАКЖЕ О самых ПОСЛЕДНИХ, ЧТО БУДУТ, НЕ ОСТАНЕТСЯ О НИХ ПАМЯТИ У тех, КОТОРЫЕ БУДУТ ПОТОМ. Благословен тот, кто уповает на Господа Бога Живого. И плохо тому, кто не желает с НИМ сблизиться!»
Дверь палаты № 13 приоткрылась, и Мордехай, посмотрев на рабая Моше-Хаима, негромко и доброжелательно пригласил: «Ребе! Теперь можно войти. Извините еще раз за столь долгое ожидание!» Муж Сары вышел в коридор и, придерживая дверь, пропустил рабая в палату.
Рабай вошел с доброжелательным выражением лица. Его проницательный взгляд остановился на мальчике, уснувшем в своей высокой кроватке. Молниеносная мысль возникла сама по себе: «У ребенка не младенческое выражение лица. В нем читается само совершенство! Кто ты?» – невзначай спросил рабай Моше-Хаим, обращая свой вопрос к сыну Сары и Мордехая! И в его разуме прозвучал никому не слышимый ответ: «А кто ты?»
В этом очень теплом помещении рабай ощутил пронизывающий холодный пот в области спины. Он продолжил свое мысленное обращение к тому, на ком остановился его взгляд: «Ты рожден или явлен?»
«Кто тебя позвал, у того и спрашивай», – вновь прозвучало в мыслях рабая. И тогда Моше-Хаим взглянул на жену Мордехая! Он сказал: «Здравствуйте, Сара! Вы можете мне назвать имена ваших родителей?»
«Моего отца звали Давид, а мою маму звали Малка», – ответила Сара.
Моше-Хаим задал еще вопрос: «В чем причина, что вы, Сара, говорите о своих родителях в прошедшем времени?»
«Потому что!.. Потому что!.. – и ее голос стал утихать самопроизвольно, а на глазах выступили крупные тихие слезы. – Они ушли из жизни в один и тот же миг. На трассе Киев-Москва. Пять лет тому назад. Погибли в автокатастрофе. Водитель грузовика дальних рейсов потерял управление и врезался в автомашину моего отца. Мой отец не смог уйти от лобового удара, потому что дорога была скользкой после дождя. Извините меня, уважаемый ребе, но мне очень тяжело об этом рассказывать».
«Да! Да! Конечно! Это вы, госпожа Сара, извините мне мою назойливость! Ведь мне нужно было догадаться самому. Простите и разрешите мне, пожалуйста, осмотреть вашего сына! Или ваш мальчик готов через три дня к Брит-Мила?» – после чего рабай подошел к кроватке, в которой нежно посапывал малыш-великан. Он начал распеленовывать мальчика.
И вновь в мыслях Моше-Хаима внезапно возник знакомый голос: «Прежде, чем открыть мою наготу, тебе следует вымыть вспотевшие руки. И снять с себя нервозность. Иначе прямое можно легко искривить».
Как и в первый раз, холодный пот прокатился по всей спине рабая. Он остановил свои действия и спросил у медсестры, стоявшей рядом с Сарой, где можно помыть руки. Тетя Маша указала на дверь за его спиной. Рабай вошел туда и, подойдя