она что-нибудь понимает в кораблях?» И он зашагал вперед так быстро, что чемоданы закачались и заскрипели в его крепких руках.
В самом конце причала прыгала на волнах пузатая корабельная шлюпка. Матросы в зюйдвестках удерживали ее от ударов о сваи.
– С «Аскольда»? – спросил Артем. – Далеко стоите?
– Да нет, всего полчаса ходу. Гребцы хорошие, – ответил матрос, сидевший на руле. – Мы вас давно ждем.
– Прежде, – строго заметил Пеклеванный, – чем разговаривать с незнакомым офицером, надобно представиться ему. Так, по-моему, учит устав?
– Мы еще не знаем, чему он учит. А зовут меня Платов, тралмейстер.
– Меня интересует звание, а не профессия!
– Нет у меня звания, – ответил матрос, начиная злиться. – А профессия – что ж, моей профессии люди завидовали…
Грузно качнувшись, шлюпка отошла от причала, Варя села на кормовую банку, поджав под себя ноги – на днище плескалась вода. Пеклеванный окинул гребцов быстрым проницательным взглядом. Все были как на подбор, сильные молодые парни. Шлюпка, несмотря на волну и ветер, шла ходко. От ровных ударов весел по бортам разбегалась лохматая пена.
Китежева повернулась к Артему, тихо спросила:
– Вы всегда такой, товарищ лейтенант?
– Какой «такой»?
– Ну вот… строгий такой.
– Я не требую незаконного, – ответил Пеклеванный. – Я требую только то, что положено по службе.
– Тогда простите, – извинилась девушка.
Платов тем временем рассказывал гребцам:
– Так они, значит, и встретились. Ну, слово за слово, а тут, глядь, она и призналась: «Никонова, – говорит, – я», – и все тут. Ирина-то Павловна об этом мужу скажи, а он такого дела в ящик не положит. Ведь Костя-то Никонов у него великим мастером был, я уж после него – воробей какой-то… Вот тетя Поля и давай ходить по милициям: нет ли такой, обрисовывает. Нашла. Ну, тетка сердечная – к себе затащила. Живут…
– О чем это вы рассказываете? – спросила, вмешавшись в матросский разговор, Варя Китежева.
– Да вот, товарищ лейтенант, вы, как врач, подлечили бы одну женщину. Из блокады ленинградской вырвалась, всего натерпелась…
– Платов, – остановил матроса Артем, – прекрати разговоры.
– А вы мне не тыкайте, – огрызнулся бывший тралмейстер. – Со мной сам главный капитан флотилии на «вы» разговаривает. А то я тоже могу тебе тыкнуть. Так тыкну…
– Товарищ Платов, прекратите разговоры.
– Вот так-то лучше!
– А еще лучше – помолчать, когда вам говорят. Вы отвлекаете гребцов от дела!
– Что ж, можно и помолчать.
– Да не «можно», а «есть, молчать»! Повторите!
– Ну, есть молчать, – обиделся тралмейстер.
– Еще раз, без всяких «ну».
– Есть молчать!..
– И впредь только так, – твердо заключил Пеклеванный. – Я вижу, что у вас нет никакой дисциплины. Научитесь!.. Будете по одной половице бегать…
– У нас половиц нету, – ответил кто-то с носа шлюпки, опуская лицо вниз. – Половицы в избе остались!
«Черт