смирять, ничего не ответив, сняла свой короткий плащик, в котором пробегала весь день, и он, едва завидев ее стройную фигурку, аккуратно обтянутую надетым прямо на белье халатом, лишь крякнул, пряча мгновенно ставшие похотливыми глаза. Впрочем, все же проворчал, не смог остановиться: – И откуда же вы так поздно, мадемуазель Ухтомская?
– Ай, оставь эти штучки Игорь! – отмахнулась она. – Я же не на гулянке была! Так что не вяжись ко мне, пожалуйста, тем более все что требовалось – я сделала. – Она пожала плечами, сказала презрительно, словно адресуясь к кому-то третьему, кто мог быть им судьей: – Ну и мужики пошли! Да ты молиться на меня должен, а не попрекать непонятно чем, не устраивать какие-то бабские скандалы! Если бы не я – кто бы старику уколы делал?
Она нутром чувствовала, чем достать его – очень уж хотелось Игорю Альфредовичу, чтобы она говорила о нем другим: ух, он такой у меня мачо… Настоящий мужик – что по жизни, что в койке… Такие вот у человека комплексы, что поделаешь – мужиком ему хочется выглядеть. Ну, а ведь давно известно: хочешь жить с человеком комфортно – ни в коем случае не наступай этому человеку на комплексы! Если… если, конечно, тебе это не нужно для каких-нибудь далеко идущих целей…
– Да, да, ты, конечно, права, – тут же пошел на попятную Игорь Альфредович. – Если бы не ты – я просто не знаю! Но и ты меня пойми, я ведь тебя жду, я волнуюсь, – снова повторил он и, обняв ее за плечи, повел на кухню, где – она это знала, едва войдя в квартиру, – ее ждало что-то вкусное, специально для нее приготовленное. «Ну что ж, – решила она, – сменим гнев на милость».
Стол на кухне был уже сервирован – знать, и впрямь заждался ее Игорек.
– Неужели это все для меня, милый? – проворковала, как в таких случаях полагается, Алла.
Он этот тон принял:
– Конечно, для тебя, дорогая, все ради тебя! Ну и, конечно, по случаю начала нашей… м-м… операции. Мы так долго этого часа ждали…
Он налил себе и ей по полной рюмке коньяку, поднял свою.
– Ну, за удачу, Лялечка! У тебя, надеюсь, сегодня все нормально прошло, без эксцессов?
– Какие от стариковских жоп могут быть эксцессы! – усмехнулась она, уже устав от взятого самой же слащавого тона. – А, ладно… Давай и вправду – за удачу.
Чувствовалось, что ему неймется расспросить ее обо всем. Но он сдерживал себя – видно, решил, что, поев, она смягчится. Он терпеливо наблюдал, как она сбрасывает на пол туфельки, как вытягивает намятые за день ноги в телесных колготках, как с наслаждением откидывается на мягкую высокую спинку дивана, а потом с таким же наслаждением, с аппетитными причмокиваниями начинает резать приготовленное им мясо, специально для него закатывая глаза к потолку – нет, мол, слов; как не в силах сказать что-нибудь набитым ртом, жестом показывает ему: налей, мол, быстренько налей! И только когда он увидел, что она наконец утолила первый, самый жадный голод, спросил осторожно:
– И все же, как там дела? Я могу уже отдать распоряжения Димону?
Она пожала