вон там. – Сент-Клэр показывает куда-то в сторону. – Это один из самых старых университетов мира. В общем, преподавали студентам на латыни, поэтому между собой они стали называть квартал латинским. А потом название прижилось.
Повисает неловкая пауза.
– И это все? Конец истории?
– Да. Черт, ты права. Полная белиберда.
Я обхожу еще одного агрессивного продавца кускуса:
– Белиберда?
– Дрянь. Фигня. Дерьмо.
Белиберда- как мило.
Мы поворачиваем за угол, и вот она, Сена. Огни города дрожат на воде. Я делаю глубокий вдох. Великолепно. По набережной прогуливаются парочки, продавцы расставляют картонные коробки с книгами в мягких обложках и старыми журналами на продажу. Мужчина с рыжей бородой наигрывает на гитаре грустную песню. Мы слушаем его минутку, а потом Сент-Клэр бросает несколько евро в чехол от гитары.
Наше внимание вновь переключается на реку, и в этот момент я вижу…
Нотр-Дам.
Конечно, я уже видела Нотр-Дам на фотографиях. Сент-Этьен-дю-Мон – красивейший из соборов, но даже он НИЧТО по сравнению с Нотр-Дамом. Этот собор точно огромное судно, идущее вниз по реке. Массивное. Внушительное. И притягательное. Подсветка напоминает «Дисней Уорлд»[21], но этот собор намного волшебнее, чем что-либо выдуманное Диснеем. Островки изумрудных виноградных лоз спускаются по стенам прямо в воду, завершая сказочный образ.
Я медленно выдыхаю:
– Как красиво.
Сент-Клэр наблюдает за мной.
– В жизни не видела ничего подобного. – У меня не хватает слов.
Чтобы добраться до собора, нам нужно перейти мост. Никогда не знала, что Нотр-Дам построен на острове. Сент-Клэр говорит, что мы идем к Лиль де ля Сите, Острову Сите, и это самый старый район Парижа. Сена мерцает внизу зеленым и голубым, и под мостом проплывает длинный, расцвеченный огнями корабль. Я заглядываю за край:
– Смотри! Там пьяный. Он сейчас вывалится за бо…
Я оглядываюсь и вижу, что Сент-Клэр медленно плетется в нескольких футах от края моста.
Сначала меня это озадачивает, но потом я все же понимаю:
– Ты же не боишься высоты?
Сент-Клэр неотрывно смотрит вперед, стараясь не отводить взгляда от силуэта Нотр-Дама.
– Я просто не понимаю, зачем стоять на краю, когда рядом полным-полно места, где можно идти.
– О, так дело в пространстве?
– Отстань, иначе я начну задавать коварные вопросы про Распутина. Или про спряжение французского глагола.
Я перегибаюсь через край и делаю вид, что оступаюсь.
Сент-Клэр бледнеет:
– Нет! Не надо!
Он тянет руки, будто хочет спасти меня, и тут же хватается за живот, будто его сейчас вырвет.
– Прости! – Я отхожу от парапета. – Я не знала, что тебе настолько плохо.
Парень лишь отмахивается, все еще продолжая держаться другой рукой за живот.
– Прости, – вновь повторяю я.
– Проехали, – недовольно бурчит Сент-Клэр, словно это я виновата в том, что мы тут застряли, а потом указывает на Нотр-Дам: – Я не из-за