ему и Еве не суждено было встретить старость в Берлине, но шанс выжить им был предоставлен.
– Добрый день, фон Белов!
– Добрый день, мой фюрер!
– Как видите, обстановка в городе усложняется, – сказал Гитлер. – Один болван из охраны СС, прознав о рейде советских танков к рейхсканцелярии, посеял в бункере панику, но всё обошлось. Русские танки частично были уничтожены в ближнем бою.
– Русских надо контратаковать всеми доступными средствами, мой фюрер! – преданно глядя в глаза Гитлеру, где он прочитал странную опустошённость, убеждённо произнёс Белов. Он говорил то, что хотел от него услышать фюрер.
– Я с вами полностью согласен! – Гитлер поддержал инициативу офицера люфтваффе. – Каковы ваши планы на будущее? Ни для кого не секрет, это правда, все мы знаем, что в скором времени всё будет кончено. Силы слишком не равны. Мы скоро увидим то, что произойдёт. Любая мощная бомба пробьёт стены, в бункер хлынут грунтовые воды, и мы утонем.
– Я не боюсь смерти, мой фюрер! – сказал Белов. – О своей семье я побеспокоился заранее, и в данное время моя жена и дети находятся в безопасности. Строить планы для меня несерьёзно.
– Я очень хочу, фон Белов, чтобы вы как офицер люфтваффе не попали живым к русским, – с этими словами Гитлер протянул ему капсулу с ядом. – Примите это в крайнем случае, когда не будет выхода. Я решил дать приказ коменданту Берлинской крепости прорываться. Сам я останусь здесь, чтобы умереть там, где провёл столько лет жизни за работой. Но мой штаб должен попытаться уйти. Для меня важнее всего, чтобы Геббельс и Борман могли уйти целыми и невредимыми.
– Но, мой фюрер! – попытался было засомневаться Белов. – Верите ли вы, что попытка прорыва имеет шансы на успех?
– Я верю, что ситуация изменилась, – стал рассуждать Гитлер. – Западные союзники не будут долго требовать безоговорочной капитуляции, которой требовали в Касабланке. Из чтения сообщений международной прессы за последние недели становится совершенно ясно, что Ялтинская конференция разочаровала Соединённые Штаты и Великобританию. Сталин выдвинул требования, которые западные державы приняли сдержанно, из страха, что Сталин будет действовать в одиночку. Мне показалось, что в Ялте большая тройка рассталась друг с другом не лучшими друзьями. Теперь Рузвельт умер, а Черчилль никогда не любил русских. Он не намерен дать русским проникнуть слишком глубоко в Германию. Поэтому, господин Белов, я попрошу вас отправиться к Дёницу и Кейтелю.
На настольных часах было около десяти утра. Деревья за окнами, тянувшиеся к небу, в листьях, навевали через раскрытую форточку прохладу, а он всё не просыпался. Беспокойный сон постояльца, находившегося в этой комнате под именем своего друга и бережно укрытого простынёй, стерегла светомаскировка на окнах, которая приглушала шум боёв, что шли здесь с переменным успехом, а сидевшая на стуле с прямой спинкой Шарлотта ничуть не догадывалась о том, что происходило