такой привередливостью Чэнь Цзэво. Увидев настроение начальника, Чэнь не стал больше ничего говорить. Изначально он думал, что это не большое дело, всего лишь надо поговорить с начальником, дать ему подходящие разъяснения, и судью поменяют, так как все равно, кто ведет процесс. Он и не думал, что такое обычно легкое дело натолкнется на препятствия. Незадолго до окончания рабочего дня позвонил начальник и велел явиться на следующее утро на заседание, чтобы объяснить свою позицию, потому что остальные начальники тоже не видят такой необходимости менять судью, ведь к тому же у каждого судьи на руках огромное количество дел. Чэнь почувствовал, что перспективы его темны и неясны. Он никак не мог понять, почему начальник в таком маленьком деле не хочет ему помочь. Выкурив две сигареты, он понял: на таком суде тяжело председательствовать. К этому делу приковано повышенное внимание со стороны общества, и на одной чаше весов – воля народа, а на другой – давление со стороны полицейского управления. Раз это дело попало ему в руки и весомых причин уклоняться от него нет, то, конечно, нет и причин менять председательствующего судью. Чэнь Цзэво достал дело торговца, но никак не мог сконцентрироваться. При взгляде на отпечатки пальцев в качестве подписи на показаниях подсудимого в его голове всплывала картина того, как его самого уводят в наручниках на допрос.
Чэнь Цзэво достал из папки фотографии торговца, снятые во время предварительного слушания. Одна – анфас, вторая – в профиль с левой стороны, третья – с правой стороны, все они сделаны на фоне линейки с указанием роста. Судья Чэнь Цзэво внимательно рассматривал его: торговец Чэнь Цзэво был худым мужчиной с темной кожей, глубокими глазными впадинами и небритым лицом, он не выглядел как сорокалетний мужчина, казалось, что ему уже за шестьдесят. Такие лица были ему хорошо знакомы, ведь это было типичное лицо китайского деревенского жителя, в его родной деревне такие лица были у всех его двоюродных братьев и дядей, и у отца когда-то было такое же лицо. На нем отражались тяготы жизни и бедность, но в то же время железная твердость. Но такое лицо было чужим для судьи Чэнь Цзэво. Глядя на него, он пытался вспомнить годы, когда они были в одной параллели. Торговец Чэнь Цзэво учился в первой группе, сейчас в школах часто формируют такие классы для лучших учеников, и тогда там тоже были собраны ученики с самыми выдающимися результатами. Это был коллектив, который учителя готовили к поступлению в университеты. А нынешний судья Чэнь Цзэво, в то время – Чжао Чэн, если судить по успехам в средней школе, учился несколько хуже и был в третьей, обычной группе. Мама Чжао Чэна потребовала, чтобы ее брат, Чэнь Гэнъинь, перевел сына в первую группу, но тот отказался, сказав, что Чжао Чэн будет отставать от других учеников той группы, чем заставил племянника почувствовать свою неполноценность и подорвал его стремление учиться. Дядя еще говорил, что, чем быть худшим в сильной группе, лучше быть самым лучшим в обычной. Даже пословица такая есть: «Лучше быть головой курицы, чем хвостом феникса». Хотя они учились в разных группах,