я поняла, здоровый цвет лица в высшем свете вызывает в лучшем случае недоумение. Так что лучше уж мне остаться. И не беспокойся за меня. Я и здесь смогу неплохо провести время. Существует масса других занятий, помимо светских раутов, балов и венецианских завтраков.
При этом Александра умолчала, как ужасающе короток был список этих «других занятий» в их глуши.
– Как только Мелисанда выйдет замуж за графа, она, конечно, сразу постарается выполнить свой долг по отношению к тебе и будет вывозить тебя повсюду. Графиню Нортклифф будут приглашать на все светские мероприятия, и там ты сможешь познакомиться с молодыми людьми. Так должно быть, и так будет. У тебя появится прекрасная возможность выбрать себе достойного мужа.
– Меня не очень-то привлекают молодые джентльмены, папа.
– Ерунда. Просто у тебя здесь слишком маленький круг знакомых, да и те, что есть, смотрят только на твою сестру, и из их голов вылетает даже то немногое, что в них было. Но это не значит, что ты должна недооценивать себя. Ты очень привлекательная девушка и думаешь не только о лентах и побрякушках…
– Поскольку я не красавица, мне приходится взращивать другие сады, папа.
– Ты, кажется, перефразировала Вольтера?
– Это не игра слов, папа. Все так и есть на самом деле.
– Говорю же тебе, Аликс, ты и вправду очень мила. Надеюсь, ты не имеешь ничего против своих великолепных волос? Они в точности того же оттенка, что у меня в молодости.
Она улыбнулась на это, и герцог подумал, что не стоит все усложнять. Теперь все должно пойти прекрасно. Граф Нортклифф предложил спасти его от неминуемого финансового краха и одновременно избавить от старшей дочери. Такое стечение обстоятельств могло порадовать любого отца.
– Надеюсь, на этот раз Мелисанда не откажет Дугласу Шербруку, – сказала Александра. – Граф – очень хороший человек, и я буду рада, если он получит то, что хочет. – Ее пальцы нервно перебирали складки бледно-желтого муслинового платья, когда она, опустив глаза, тихо добавила: – Он заслуживает счастья. Дай Бог, чтобы Мелисанда позаботилась о нем и сделала его счастливым.
«Ну, вот уж на это не стоит надеяться», – подумал про себя герцог. Он мог представить, как Мелисанда будет радовать своим присутствием будущего мужа, но только до тех пор, пока он не выразит в чем-либо несогласие с ней или, не дай Бог, откажет в чем-то. Мысль о том, что за этим последует, заставила его вздрогнуть. Ну, его это не должно волновать. Теперь это будет заботой графа. А он может только помолиться за него.
– Я скажу Мелисанде, чтобы она зашла к тебе, папа.
Герцог посмотрел вслед удаляющейся дочери. И все-таки что-то здесь не так. Он хорошо изучил ее, она была его любимицей, с ней он отдыхал душой и сердцем. Ему вспомнились ее внезапная бледность и дрожание рук. Неожиданная догадка вдруг пронзила его мозг – неужели ей самой небезразличен Дуглас Шербрук? Он покачал головой, припоминая, что они познакомились три года назад.