Вовсе не обязательно, чтобы эта деятельность была незаконной. «Неофициальными» могут быть доходы, получаемые как в натуре, так и от продажи отдельными людьми сельскохозяйственных продуктов и животных. «Нефициальные» расходы включают также стоимость пищевых продуктов и товаров собственного производства, равно как и средства, израсходованные на покупку товаров у других лиц.
Ким отдает себе отчет в том, что люди, обследованные официальным «Обозрением», намного неохотнее давали данные о своих нерегламентированных доходах и расходах по сравнению с эмигрантами, у которых брал интервью Гроссман. С другой стороны, «люди Гроссмана» были, конечно, в гораздо большей степени отдалены от жизни в СССР и от социализма, чем те, которые были охвачены статистическим «Обозрением» советского государства. В этой связи можно предположить, что те, которые впоследствии сделались эмигрантами, в свое время могли быть в гораздо большей степени связаны с разными видами частной экономической деятельности, чем люди, которые так и продолжают проживать в стране. Так что, в конечном итоге, не так уж удивительно, что у Кима измерения «второй экономики» оказались гораздо ниже по сравнению с Гроссманом.
Вот почему по вычислениям Кима доходы «второй экономики» составляют 16%, а у Гроссмана 28 – 30% всех доходов в стране. Так что, учитывая все многообразие, а подчас и внутреннюю противоречивость групп, охваченных двумя исследованиями, наиболее приемлемым все-таки окажется, скорее всего, предположение о том, что истина находится где-то посредине.
Интересно также и другое заключение Гроссмана, к которому он приходит в исследовании, опубликованном в изданном в 1989 году в Лондоне сборнике под редакцией Станислава Гомулки «Экономические реформы в мире социализма». В ходе своей работы Гроссман делает вывод, что в действительности «вторая экономика» получила гораздо большее распространение на периферии Советского Союза, чем в самой России. Вот его вычисления об ее удельном весе в хозяйственной жизни некоторых из союзных республик СССР в годы правления Брежнева:
По Гроссману, к концу 70-х годов прошлого столетия на долю источников, имеющих отношение к «второй экономике», в среднем приходилось до 30% доходов городского населения по всему Советскому Союзу. В южных частях страны (Северный Кавказ, Грузия, Армения, Азербайджан и Средняя Азия) ее удельный вес был намного выше, чем в северных районах (в центральной России, Прибалтике и Сибири). В некоторых регионах «вторая экономика» чуть ли не приближалась вплотную к влиянию и возможностям первой, а иной раз даже кое в чем превосходила ее.
Присутствие ее чувствовалось с особой силой в ряде пограничных областей или в портовых городах, таких, как Одесса, а также в частях страны, исторически позже присоединившихся к СССР. В силу особенностей местного или этнического характера в некоторых районах общая сумма доходов от частных и/или нерегламентированных видов деятельности равнялась доходам от