на дереве не так много места было. Ночью я просыпался от непонятных шорохов с земли, но кто бы там ни был, лезть в наше логово не стал. Утро же встретило нас сдвоенным бурчанием желудков. Во время завтрака вчерашней добычей лица у нас были такие же кислые, как и сами яблоки.
Даже пожалел о своем решении не спускаться вниз ночью. Волчатина, медвежатина или рысятина тоже должны быть неплохи на вкус. В светлое время суток нам крайне редко встречались животные. Аура у зверей слишком слабая, чтобы заметить издалека. Только к полудню мы удачно наткнулись на какую-то куропатку коричнево-черной раскраски. Ледяным копьем я промазал, и от расстройства зарядил вслед улепетывающей птице огненным шаром. Самое удивительно, что я попал, хотя уклониться было несложно. Сэйто осторожно подошла и попинала черную обуглившуюся тушку, я же схватил птицу с большим энтузиазмом.
– Набери хвороста, постараюсь почистить.
Девочка бросила на уголек сомнительный взгляд, но все же направилась исполнять мою просьбу. Спустя некоторое время и столько-то ругательств нам все же удалось добыть немного мяса и поджарить на костре. Большую часть я отдал спутнице, поскольку она, судя по всему, жила впроголодь дольше меня.
– Слушай, как думаешь, на твою деревню действительно тагойцы напали? – решил я начать беседу. – Может, кто-то надумал их подставить таким образом?
– Мне-то откуда знать? В Синамидайхо только и разговоров о сортах огурцов да выборе партнера для Клятвы. Еще как утаить налоги от королевства.
– Понятно.
Обглодав косточки, мы отправились дальше в путь. Желтоватые деревья и лианы стали попадаться чаще, и мне приходилось постоянно осматриваться аурным зрением, что отнимало много сил. К середине дня мы без всяких приключений проскочили альвский участок джунглей и вышли в долгожданный привычный лес. До среднего по меркам Уэясу города Таннагавы оставалось, по словам Сэйто, часа три хода. Когда я перепрыгивал через поваленное дерево, в мешке, прихваченном из кареты моей бывшей Хозяйки, в очередной раз предательски звякнуло.
– Что у тебя там бренчит, никак золото? – шутливым тоном поинтересовалась девочка.
– Ага. Примерно полторы тысячи эринейских златов: половина в слитках, половина в монетах.
– Хватит уже надо мной надсмеиваться. Покажи, что там?
Я развязал шнурок и растянул горловину, показывая содержимое девочке. Золото красиво поблескивало при голубом свете солона.
– Это деньги на разные походные расходы и на покупку слуг для семьи Виллаха, – пояснил я.
– Полторы тысячи… Это же… Мне просто не представить такую сумму, – потрясенно пробормотала Сэйто. – Значит, кило риса стоит четыре медяка, за сребреник можно купить пять кило. Эринейский злат ценится выше злата Уэясу, где-то по восемьдесят сребреников. Итого четыреста килограммов риса за монету.
– Неплохо считаешь.
– Меня мама учила счету. Осталось полторы тысячи умножить на четыреста. Это будет… шестьдесят тысяч?
– Шестьсот.
– Шестьсот тысяч килограммов… это шестьсот тонн… Мне это