за мной приехали. Вот. – Он берет меня за руку.
– Погоди, – отдергиваю я руку, – что ты делаешь?
– Да не бойся ты, – хохочет парень. – Не волнуйся, ничего плохого я тебе не сделаю. Просто расслабься, – просит он убаюкивающим бархатным тоном, от которого, наверное, все девчонки тают. И, расцепив мои сжатые пальцы, кладет что-то мне на ладонь.
Я смотрю вниз. Это тот самый одуванчик – уже не желтый, но еще не облетевший.
Джош встает и надевает сумку на плечо.
– Тогда завтра после школы?
Я киваю.
– Отлично, – отвечает он. – Супер.
Парень садится в универсал. На водительском сиденье женщина – должно быть, его мать. Она машет рукой. Я поворачиваюсь посмотреть, кому она машет, но тут понимаю, что мне. Джош сидит рядом и выглядит смущенным. Тогда я поднимаю руку и машу в ответ.
– Может, твою подругу нужно подвезти? – спрашивает она у Джоша; я хорошо слышу ее слова, ведь стекло опущено.
– Нет, поехали, – отвечает он.
Машина трогается с места, а я открываю ежедневник на развороте этой недели и аккуратно вкладываю белый одуванчик поближе к переплету. Потом закрываю блокнот.
Вдруг я слышу шаги – поскрипывает покрытие теннисного корта. Оглядываюсь, присматриваюсь внимательнее и вижу Аманду. Она стоит, вцепившись в проволочное ограждение, и смотрит на меня.
– Эй! – окликаю я ее. Но она отворачивается и уходит. – Эй! – Я встаю и бегу к ведущей на корт калитке. – Зачем ты там стояла? Шпионила за мной?! – кричу я, быстро догнав ее.
– Нет. И я могу стоять, где хочу. – Она складывает руки на груди и окидывает меня возмущенным взглядом, затем ее лицо медленно меняется на глазах, верхняя губа брезгливо кривится.
– Не лезь не в свое дело, Мэнди. – Я уже хочу уйти, но потом снова поворачиваюсь, ярость придает мне сил. – Что ты ко мне привязалась?
– Ни к кому я не привязывалась, – отвечает сестра Кевина.
– А мне так не кажется. – Я тоже скрещиваю руки на груди, пытаюсь успокоиться и выглядеть невозмутимой, как она. Как ей это удается? Она подходит близко, как в тот день на ступенях перед школой. Если бы мы не были так хорошо знакомы, я бы решила, что она хочет меня ударить.
– Меня зовут не Мэнди, – цедит она сквозь зубы и уходит с корта, не говоря больше ни слова.
В ту ночь я почти не могу спать. Просыпаюсь рано и начинаю готовиться. Даже мама с папой еще не проснулись. Когда я прихожу в школу, там еще никого нет. Из учительской доносится запах горелого дешевого кофе, но коридоры пусты. Я иду в женский туалет на первом этаже и открываю окно, чтобы тайком выкурить сигарету, пока никто не видит.
Здесь я пытаюсь собраться с мыслями. Я так боюсь предстоящей встречи с ним, что ничего не соображаю. Может, притвориться больной и уйти домой? Причина уважительная. Вот только проблема в том, что я хочу его видеть.
Слышу чьи-то шаги. Выбрасываю сигарету и закрываю окно. В такое время это может быть только учитель. Я мигом ныряю в кабинку и закрываю дверь. Встав на сиденье унитаза, задерживаю дыхание и жду.
Дверь со скрипом открывается, и я слышу взволнованный