сражались друг с другом на копьях и саблях, практиковались в стрельбе из лука. По многу дней обходились без пищи. Выходили строем за стены города, и зимой тоже, выслеживали волков и медведей в снегу и убивали их, если находили. Им приходилось ночевать вне городских стен, если они не находили добычу сразу. Некоторые терпеть не могли жестокий зимний холод. Дамаза холод не беспокоил, однако ждать мальчик не любил. Все эти задержки… В нем все время жило ощущение, что время проносится мимо него. Он не мог бы объяснить, почему так спешит.
Наверное, у него когда-то была семья, но их лица не сохранились в его памяти. Он полагал, что их убили во время того набега, когда его освободили и дали возможность приехать сюда и обучаться в рядах джанни.
Он питал некоторое отвращение к кострам, но он умел его подавлять, и считал, что его никто не заметил. Опасно позволять другим видеть твои слабости.
Сегодня утром они выполняли маневры, маршируя прямо и делая повороты под непрерывным дождем. Дождь был сильным. Если армии предстоит выступить к крепости Воберг на севере, им необходимы достаточно хорошие дороги (и не вышедшие из берегов реки), чтобы большие пушки для разрушения стен не увязали в грязи.
Только дождь, гласила пословица, может сорвать планы великого калифа. Ведь дождь скрывает звезды Ашара. Он также скрывает солнце и луны неверных джадитов и киндатов, но это не имеет значения.
В любом случае, Дамаза не возьмут в армию в этом году. Славные победы будут не его победами.
После тренировки дождь ослабел. Он вышел из казармы на базарную площадь города, чтобы купить миску ячменной похлебки в лавке у киндатов. Некоторые неверные готовят вкусную еду, это приходится признать. Для них есть место среди рожденных под звездами. Щедрый калиф терпит неверных на всех своих землях. Они платят налог, чтобы молиться кому пожелают, и на эти налоги содержат солдат, льют пушки и сажают сады в Ашариасе. Это тоже объяснил Касим.
Когда по городу разнесся звон колоколов, призывающих на полуденную молитву, Дамаз дошел до ближайшего храма, чтобы не возвращаться в казармы. Он оставил сапоги и шапку у двери и опустился на колени, молясь Ашару и богу, который послал ему видения под звездами пустыни. На куполе храма были нарисованы звезды, как всегда. В самых богатых храмах их делали из металла и подвешивали на цепочках.
Здесь был молодой ваджи, моложе прежнего. С более редкой бородой и пронзительным голосом, которым нараспев читал молитвы. Дамаз и не думал о нем до вечера этого дня.
Именно тогда, на тренировочном плацу, после отработки боя на саблях (он мастерски владел саблей, лучше большинства учащихся, и быстрее) он услышал, как Кочы рассказывал своим друзьям – прихвостням, если правильнее выразиться, – о том, будто новый ваджи в базарном храме сделал ему непристойное предложение вчера вечером после молитвы на закате, и что он, Кочы, не собирается принимать подобные предложения ни от кого, не говоря уже о лживом порочном человеке, делающим вид, будто он свято служит Ашару.
Отношения