Популярность Пелаеса в своем регионе базировалась всего-навсего на том, что он не пускал туда чужаков и платил своим солдатам хорошее жалованье из средств нефтяных компаний. Пелаес поддерживал контакты с Сапатой, но это сотрудничество основывалось только на общей ненависти к Каррансе.
В целом и Сапата, и Вилья, и Диас с Пелаесом никогда не угрожали самому существованию режима Каррансы. И дело здесь было не только в подавляющем огневом превосходстве правительственной армии над полупартизанскими оппозиционными отрядами. Большинство населения Мексики того периода все же считало центральную власть революционной и ожидало от нее реализации обещанных в Конституции 1917 года реформ, прежде всего аграрной. Недовольство практически полным отсутствием этих реформ было направлено не в сторону власти вообще, а в сторону лично Каррансы. К тому же радикально настроенные губернаторы многих штатов (а почти все губернаторы были в той или иной мере радикальнее президента, потому что не могли не реагировать на чаяния жителей своих территорий) реформы на местах проводили, и подчас весьма глубокие.
Считать самого Каррансу отъявленным реакционером тоже было бы неправильно. Да, президент не был согласен со многими радикальными положениями Конституции 1917 года, но он ратовал за осторожные реформы. Правда, при двух условиях – уважении закона и возмещении убытков всем тем, кого правительство лишало собственности в пользу других.[44] Исключение здесь составляли враги конституционалистов, собственность которых изымалась без всякой компенсации.
Как и любое правительство Мексики со времен обретения страной независимости, Карранса должен был решить три основных вопроса страны: аграрный, церковный и рабочий (правда, сам президент последнюю тему особо важной не считал).
С католической церковью у мексиканских либералов были очень сложные отношения еще со времен Хуареса. Католический клир активно поддерживал врагов Конституции 1857 года, а потом и французских интервентов. При Порфирио Диасе, который тоже формально считал себя продолжателем дела Хуареса, отношения немного нормализовались, но все испортила активная поддержка католическим епископатом режима Уэрты. В ходе борьбы против диктатора все церковные земли и многие храмы были реквизированы властями как принадлежащие врагам революции. Некоторым епископам после падения Уэрты летом 1914 года пришлось уехать в эмиграцию, откуда они критиковали новую власть.
Следует подчеркнуть, что активная борьба с церковью как силой мракобесия и врагом прогресса была общей чертой всех либеральных и революционных движений мира со времен Великой французской революции – а мексиканский образованный класс ориентировался именно на Францию. С католиками и православными (протестантов во многих странах считали прогрессивной, почти светской церковью) боролись государственные деятели от Бисмарка до Ленина. Кстати, помимо большевиков противниками церкви, и подчас куда более непримиримыми,